Вкус греха

Мак-Алистер не удивился, что голос стал хриплым и грубым после долгих месяцев молчания. Ему было все равно. Говорить не хотелось еще больше, чем отводить взгляд. Он жаждал слышать не свой голос — ее. Тихий и ласковый, как и смех, эхо которого иногда приносил ветер, чтобы утешать и терзать Мак-Алистера в его одиночестве.

— Я… Мне говорили, что вы н-н-ненастоящий.

Он не знал, что она заикается, когда волнуется, и добавил эту маленькую деталь к ее драгоценному образу, который по крупицам собирал уже много лет.

— Я настоящий.

Она облизнула губы — картина, которая будет сниться ему каждую ночь.

— Знаю, — кивнула Иви. — Я однажды видела вас. Т-т-там. — Она показала на утес в тридцати ярдах. — Была почти н-ночь, и вы свежевали кролика. Вы так быстро ушли. Наверное, вы меня не видели, но…

— Я видел вас.

Если Иви приходила гулять на холмы, он знал об этом и заботился, чтобы с ней ничего не случилось. Сегодняшний вечер был исключением.

— Ох, — прошептала Иви. — Я вам мешаю. Мне уйти? Мак-Алистер едва заметно покачал головой, думая о том, что она пахнет лимоном и мятой. Ему вдруг стало интересно, какая она на вкус.

Он должен узнать. Он не мог устоять. Не теперь, когда слышал биение ее сердца и тихое дыхание, — он просто не мог уйти прочь.

Поэтому склонил голову и попробовал. «Лимон и мята», — подумал он, коснувшись губами ее уст, теплых, нежных, дурманящих, словно чашка чая. Ему нужен был один глоток, лишь один маленький глоток, чтобы облегчить боль внутри. Но он сжимал руки в кулаки и держал их по швам, зная, что если дотронется до нее, уже не сможет остановиться и станет пить большими, жадными глотками.

Медленно, неспешно касался ее губ в осторожном танце нападения и отступления. Потом стал покусывать ее нижнюю губу и, когда она вздохнула, скользнул внутрь кончиком языка. Затем поцеловал уголки ее рта. Она такая красивая, такая идеальная, его милая Иви…

И он не станет трогать ее своими запятнанными руками.

Он отстранился.

— Не гуляй тут одна какое-то время. Меня не будет, чтобы защитить тебя.

Она удивленно посмотрела на него и поднесла пальцы к губам.

Он едва не улыбнулся. Приятно знать, что еще не разучился целовать женщину.

— Защитить… — Она опустила руку. — Ты следил за мной? Он кивнул, и в ее прищуренных глазах мелькнули подозрение и досада.

— Вит придумал?

— Возможно. — Не в силах устоять, он провел рукой по ее волосам. — Ты будешь думать обо мне?

— Возможно, — передразнила она.

«Мне хватит и этого», — решил он и скрылся в лесу.

16

Мирабелла медленно отворила дверь спальни и вытянула перед собой руку с подсвечником, чтобы осветить комнату. Она знала, что Вит избавился от пауков, но не могла не нервничать. Убедившись, что все в порядке, Мирабелла вошла и закрыла дверь.

И тут она заметила сложенную несколько раз бумажку, которую кто-то прикрепил к обратной стороне двери. Мирабелла нахмурилась, отколола записку и стала читать.

Мисс Браунинг!

В полночь в кабинете графа состоится разговор. В ваших же интересах его нечаянно услышать. Соседняя гостиная в это время будет пуста.

С уважением, доброжелатель.

Доброжелатель? Она перевернула записку — ничего. Перевернула снова и перечитала. Что еще за доброжелатель, не захотевший поговорить с ней лично?

Неровный почерк был ей незнаком, но, несомненно, принадлежал взрослому. Значит, Виктор здесь ни при чем. Возможно, это работа миссис Хейнс — она из тех, кто оставляет записки. Но ей пришлось бы прокрасться в комнату, чего она бы никогда не сделала.

Мирабелла озадаченно похлопывала бумажкой по руке и взвешивала все «за» и «против». Забраться в кровать и забыть об этом или поддаться любопытству и спуститься вниз? Еще с минуту она раздумывала, затем положила записку на стол и тихо вышла из комнаты.

Что плохого случится, если она немножко подслушает?

Не подозревая, что их беседа уже не происходит с глазу на глаз, Вит сидел за столом и ждал, пока Уильям выудит что-то из кармана.

— Подумал, вам будет интересно, особенно после того, как вы помогли разоблачить фальшивомонетчиков в прошлом году. — Уильям подался вперед и передал по столу десятифунтовую банкноту.

Вит взял ее и нахмурился. Ему не нужно было внимательно рассматривать ассигнацию, чтобы понять: это подделка.

— Не слишком хорошая, да? Изображение размыто, а подобная бумага продается в любой канцелярской лавке Лондона. Халтура.

Уильям кивнул.

— В банке заметили, что это фальшивка, раньше, чем бедняга, который принес банкноту, успел слово сказать.

— Он здесь ни при чем, как я понимаю? Уильям покачал головой.

— Сказал, что получил банкноту от лорда Осборна в качестве оплаты за провизию.

— Лорд Осборн? А он-то что делал с этой липой?

— Покупал сахар и смалец, очевидно. Но важно то, что он помнит, как банкнота оказалась у него. Лорд недавно продал одну из своих старых карет трактирщику, некому мистеру Маверу.

— Достаточно распространенная фамилия, — возразил Вит, несмотря на плохое предчувствие.