Визит к Минотавру

Я посмотрел на нее, и мне ужасно захотелось сказать ей что-нибудь теплое, благодарное, но ничего не придумал, и обстановка не подходила, да и времени на все эти разговоры уже не было. Поэтому я только попросил:

– Позвоните домой и скажите, что сегодня задержитесь…

– Есть идеи? – спросила она совершенно спокойно, твердым голосом, будто ничего у нас тут и не происходило и не вели мы ни о чем разговоров.

– Да. Мне кажется, я нашел ключ поиска. Если это не совпадение, то я еще успею… Вам сейчас надо будет поехать на Главпочтамт…

Лаврова приехала около полуночи. Азарт погони уже охватил ее, следов долгого утомительного дня было незаметно – она выглядела свежей и веселой.

– Ну? – нетерпеливо спросил я.

– Все в норме. Отклонений от маршрута не наблюдается.

– Будем беспокоить начальство?

– А как же? – удивилась она. – У начальства нашего работа тоже ненормированная…

Я посмотрел на нее, усмехнулся:

– Если все это закончится пшиком, то на мою голову, помимо громов руководящих, еще обрушится и приличный позор…

– Что делать?-пожала она плечами. – В нашей работе присутствует всегда элемент риска.

– Значит, я звоню? – потоптался я последний раз у черты.

– Обязательно, – отрезала Лаврова путь к отступлению.

Я набрал семь цифр домашнего номера комиссара и, когда раздался первый гудок, я почувствовал себя, как мальчишка, только что выбивший стекло, а хозяева еще не выбежали во двор, но все видели, что это сделал я, и некуда убежать, пройдет несколько мгновений, и меня начнут долго, унизительно и больно драть за уши. Прозвучал еще один, второй, третий гудок…

– Наверное, его нет дома, – сказал я. Лаврова покачала головой, спокойно сказала:

– Держите, держите трубку. Он спит. Судя по его животику, он поздно ужинает и сразу ложится спать.

– Устает он сильно, – сказал я, будто животик комиссара нуждался в моей защите.

– Трусите? – спросила она сочувственно.

– Не очень, но…

Гудок прервался на середине, и я успел почему-то подумать, что на телефонной станции запрещают снимать трубку во время звонка.

– Слушаю… – я узнал голос комиссара.

– Извините, пожалуйста, это Тихонов говорит. Я вас разбудил, наверное?

– Ты бы часа в четыре поинтересовался этим. Было бы уместнее…

Голос комиссара был сиплый, размазанный, просоночный, не было в нем обычных жестких ехидных нот. Я представил себе, как он стоит у телефона в пижаме, босиком, ежится от холода, а белые его волосы взбиты со сна на затылке хохолком. И красные складки-рубцы от подушки на щеке…

– Сколько времени сейчас? – спросил комиссар. – Темно, как у негра в животе.

– Пять минут второго…

– А-а, черт! – с досадой сказал он. – Снова придется снотворное принимать. А чего тебе неймется?

– Я по делу.

– А до утра твое дело не терпело? Ты из дому?

– Нет, я еще на Петровке, Лаврова со мной. Комиссар весело хмыкнул:

– Эх, Тихонов, мне бы твои годы, я бы знал, где по ночам с интересной девушкой… Так ты чего меня поднял?

– У нас есть соображения, как выйти на вора…

– Вот утром бы и сообщил свои соображения.

– Утром меня могут отстранить от дела.

– Ложкой не нахлебался, языком не налижешься. И ты меня не проверяй пробными шарами – знаешь ведь, не я один этот вопрос решаю.

– Я и не проверяю. Я хочу успеть сам поймать эту сволочь.

– Дело почтенное, – снова хмыкнул комиссар. – Подожди, я сигарету возьму…

Громыхнула на столике трубка, и стало тихо. Лаврова спросила:

– Бушует?

– Ничего, терпимо. Надо, чтобы он совсем проснулся. На другом конце провода раздался шорох, стук, комиссар взял трубку.

– Слушай, – сказал он. – Я ведь тебе велел идти домой отдыхать. Ты почему моих приказов не исполняешь?

– Официального приказа о моем отстранении еще не было, а свое рабочее время я волен распределять по усмотрению.

– Ну и глупо! Хороший сыщик должен много думать, а для этого надо крепко спать по ночам. Дураки да алхимики по ночам колобродят.

– У вас нервы здоровые, – сказал я.

– Нервы? – переспросил он. – Ничего. Нормальные нервы. С плохими нервами я бы от вас всех давно в психбольницу угодил. Так что у тебя там?

– Помните, вы мне про вора Калаганина рассказывали?

– Ну?

– Вы его на место в машине вывозили? В Серпухов?

– Нет. На электричке.

– А почему?

– Слушай, Тихонов, ты мне докладывать соображения позвонил или у тебя телефонный допрос запланирован?

– Докладывать. Но у меня тут одно место не складывается. Так почему на электричке?

– Не помню. Машины, наверное, не было. Я ведь тогда не начальником МУРа был, в твоей шкуре бегал, и с машинами было небогато.

– С Курского вокзала? – спросил я упавшим голосом.

– С Курского? – стал вспоминать комиссар. – Нет, подожди, подожди, с Белорусского мы его везли.,.

– В Серпухов – с Белорусского? Это же другая линия! Комиссар помолчал, почмокал губами, раскуривая гаснущую сигарету, отчетливо раздался щелчок зажигалки.

– . Вспомнил, – сказал твердо комиссар. – Вот сейчас все вспомнил. Мы его повезли на электричке, потому что он сказал, что был там один раз и сможет сориентироваться только, если повторит в точности весь маршрут. А ездил, мол, он с Белорусского вокзала в Серпухов…