Визит дамы в черном

«Сообщение Демьяновскому полицейскому приставу

Т. Г. Задорожному.

Секретно.

Милостивый государь, Тарас Григорьевич!

В городе Демьянове состоят под гласным надзором полиции несколько лиц: Верховский, Кирюхин, Битюгов, Мильман, Самойленко, Богачева, коим воспрещено пребывание в некоторых местностях за принадлежностью к революционным организациям, партиям социал-революционеров или социал-демократов.

Лица эти, пользуясь предоставленным им правом, обычно избирают для жительства рабочие районы, в новом местожительстве проявляют попытки установить связи с рабочими, а особо — членами революционных организаций с целью оживить деятельность последних. Поэтому за подобными личностями необходимо иметь особо пристальное и умело организованное наблюдение…»

Как ни странно, даже в маленьком Демьянове, где все жители знали друг о друге все, полиция ухитрилась внедрить в рабочие организации парочку своих агентов. Задорожный регулярно получал от них сведения о подпольной деятельности ссыльных, в том числе и Вячеслава Верховского, и передавал отчеты в губернское жандармское управление. В уездном Демьянове собственной жандармерии не было, но и общая полиция справлялась неплохо. По части «пристального и умело организованного наблюдения» начальство не могло предъявить Задорожному претензий.

Тарас Григорьевич знал, что связи с рабочими организациями Верховский установил сразу же по приезде в город. Эсеры избрали его в свой комитет. Но согласно агентурным данным, никаких решений о ликвидации капиталиста Ведерникова на собраниях демьяновской организации социалистов-революционеров не принималось.

Городские организации и эсеров, и эсдеков были немногочисленными и не располагали большими финансовыми возможностями. Мог ли толкнуть Верховского на убийство обычный денежный интерес? Не собирался ли он просто пополнить партийную кассу?

На эту мысль Колычева навело одно из донесений секретного агента:

«…Ha состоявшемся собрании социал-революционеров Верховский говорил, что демьяновская организация не имеет достаточных денежных средств и что последней предлагается срочно заняться сбором денег на нужды организации.

(„Что он имел в виду под „сбором денег“ и каким образом планировал проводить этот сбор?“ — хмыкнул Митя себе под нос.)

Когда средств будет достаточно, Верховский примет все меры к тому, чтобы их комитет имел собственную типографию, а пока предложил обзавестись гектографом, на котором и отпечатать имеющуюся у него прокламацию…»

— Вот вам и мотив, — уныло вздохнул Задорожный. — Средств нет, а мечтают о тайной типографии. Убить Ведерникова, через Варвару пощипать наследство… Деньги на гектограф, кстати, им Варвара дала. Уже, щучьи дети, первые прокламации печатать принялись. И что прикажете делать с этой публикой? В судоремонтных мастерских мои орлы две пачки листовок изъяли. А с богатого наследства они этак-то развернутся! Пожалуй, барышню Ведерникову следует арестовать за соучастие.

— Пока не будем торопиться, Тарас Григорьевич. Если Варвара непричастна к делу, арест может совсем сломить ее, она и так после убийства отца до сих пор не в себе. Подождем… Полушкина вот поторопились взять под стражу, а потом пришлось выпустить. Зря опозорили парня.

— Да этот парень сам так себя опозорил, как вам и не удалось бы при всем желании. Проворовался, пьянствует, безобразничает…

— Я думаю, он получил хороший урок и отчасти заслуженный. Пусть живет с Богом, может быть, еще возьмется за ум.

— Ему эти уроки как с гуся вода. Я от Полушкина добра не жду. Завтра похороны Ведерникова. Хочу послать туда трех полицейских потолковее. И за порядком последят, и посмотрят, как кто вести себя будет. На похоронах жертв убийства бывают всякие неожиданные сюрпризы.