Вижу цель

День выдался длинным и нескучным. В десять часов утра Эрик предстал перед исполнительным комитетом совета клана – девять наделенных властью людей, с семью из которых он был уже знаком, – и «торжественно» объявил о возвращении в семью. Затем последовали краткие церемонии поименования и принесения присяги. Все очень скромно, лаконично и, пожалуй, даже несколько сухо, и все разговоры, разумеется, только по делу. Сказал, услышал, поблагодарил, улыбнулся, – если ситуация предполагает именно улыбку, – и все, собственно. Ни времени, ни желания разводить долгие церемонии не было ни у кого: ни у Эрика, которому все это было, мягко говоря, избыточно, – ни у вождей клана. У этих просто сроки поджимали. Поэтому в одиннадцать часов, формально став уже к этому времени Морицем Вильфом, Эрик лежал в медицинском кресле, и специалист клана переводил с помощью специальной аппаратуры слова присяги в объективную реальность, данную нам в ощущениях. Принятие неснимаемых обязательств оказалось процессом долгим, муторным, а временами и болезненным, так что после процедуры Эрику настоятельно рекомендовали прилечь и подремать, что он и сделал, поскольку ему реально стало нехорошо. Приходилось только догадываться, как чувствовали себя после эдаких вмешательств люди, не обладающие теми «дарами природы», какими наградили Эрика жившие четыреста лет назад создатели его уникального генотипа.

«Небось, в лежку лежат!»

Но и ему пришлось не так, чтобы легко. В общем, выбрался он от доктора только в начале пятого и до обеденного стола добрался только в пять с четвертью. Не по регламенту, но в соответствии с обстоятельствами. Все это понимали, и поэтому никто Эрика не торопил. Он принял душ, переоделся, «подышал носом», приводя мысли в порядок, и вышел к столу, который, как не трудно догадаться, накрыли все в том же, знакомом уже Эрику, обшитом деревянными панелями зале, да и обедал он практически с теми же сотрапезниками, что и прежде, за исключением одного нового лица. Новое и, следует заметить, весьма юное лицо принадлежало высокой стройной девушке в коротком, ничего, в сущности, не скрывающем – благо ей было что показать – платье. Рыжеватая шатенка, впрочем, все-таки больше рыжая, чем темноволосая. Черты лица правильные – не красавица, но и равнодушным такое лицо никого не оставит, – глаза зеленые, кожа чуть смуглая, лицо широкое, скулы высокие.

«Никого не напоминает?»

Удивительно, но факт. Невесту ему подобрали не то чтобы похожую на Веру Мельник, но при этом имеющую с ней явные черты сходства. У любви всей его жизни волосы темно-русые пепельного оттенка, широкое лицо с выраженными скулами, смуглая кожа и изумрудно-зеленые глаза. У Кати ван дер Багге волосы чуть темнее и не пепельные, а рыжеватые. Глаза тоже темнее, хотя и зеленые, но не изумрудные, а скорее малахитовые. Кожа несколько светлее, чем у Веры, рост выше, грудь полнее. Другой человек. И все-таки было что-то в облике Кати, что заставляло вспоминать о Вере Мельник, какой она была во времена их учебы в звездной академии.

«Специально искали или все-таки случайное совпадение?» – Вопрос, разумеется, риторический, поскольку получить на него ответ не представлялось возможным. Во всяком случае, не сейчас.

– Знакомься, Мориц, – представила девушку Бреда Вильф, – это твоя невеста Катя ван дер Багге.

– Очень приятно, – заставил себя улыбнуться Эрик, – коммодор Мориц Вильф. Для вас, разумеется, просто Мориц.

Про звание «коммодор» его попросила сказать сама матриарх. Капитан-лейтенант Эрик Минц остался существовать во «внешнем мире», в котором перемещалась сейчас по планете княгиня Эгерланд. А для «внутреннего употребления», то есть для холодянских глобальных сетей возник из небытия совсем другой человек, лица которого так ни разу нигде и не показали – коммодор Мориц Якоб Вильф, про которого было известно лишь то, что он назначен командующим 37-й ударной эскадры. Да вот еще объявление о помолвке должно было появиться ближе к утру следующего дня. А пока…

«Неловкая ситуация, – вынужден был признать Эрик. – Не катастрофа, разумеется, но ужас, как неудобно!»

Присутствующие, естественно, знали, для чего появилась за обеденным столом Катя ван дер Багге – дочь главы боковой линии семьи Фокин и племянница члена исполнительного комитета Георга ван дер Багге. Знала об этом и девица, которая, судя по всему, еще и школу закончить не успела. Ее возраст на самом деле лишь усугублял неловкость ситуации, но волновался по этому поводу, кажется, один лишь Эрик. Катя была в меру взволнована, проявляла к своему будущему мужу живейший интерес, который и не пыталась от него скрыть, но вот чего в ее поведении не было, так это робости, замешательства или еще чего-нибудь в том же роде.