Вижу поле...

Яшин велик еще и тем, что возвратился в славу из пепла разочарования, а для вратаря (и в самые-то удачные годы измученного отрицательными эмоциями после каждого пропущенного гола) это особенно трудно.

В матче века, когда на стадионе «Уэмбли» собрались, чтобы отметить столетие английского футбола, все звезды мирового футбола, кроме Пеле, Лев Яшин играл после неудачного для себя чемпионата в Чили. Ему уже исполнилось тридцать четыре года, но после неслыханного успеха в этом престижном матче он снова пошел в гору. В игре же Иванова видимых спадов не было.

Но ко времени возвращения Стрельцова в футбол самым, пожалуй, приметным игроком, едва ли не самой эффектной фигурой в европейском футболе был красавец с безупречным пробором Валерий Воронин — тот Воронин, который когда-то, по собственному признанию, кок себе делал точно такой же, какой носил тогда Эдик, хотел быть во всем на него похожим…

Был еще, конечно, в мировом футболе Пеле — он к тому времени достиг уже такого признания, что действующих игроков с ним и не хотели сравнивать, ставили его над всеми знаменитостями и общепризнанными мастерами. По отношению к выдающемуся бразильцу хорошим тоном считался откровенно восторженный, лишающий любого знатока солидности и роднящий специалиста с самым обыкновенным болельщиком.

Когда после чемпионата в Швеции заговорили о Пеле, без сравнения со Стрельцовым нельзя было обойтись — перед началом чемпионата ведь предполагалось, что Стрельцов станет главным его открытием, во всяком случае незамеченным» не останется.

Стрельцов начинал в большом футболе так же рано, как и Пеле. И к началу мирового первенства был опытнее, чем тот. Опыта бразильцу тогда не хватало — не случайно же на большинство специалистов, побывавших в Швеции, самое сильное впечатление в команде чемпионов мира произвел не Пеле, а Гарринча, который, кстати, чем-то напомнил нашим специалистам «звезду» послевоенного отечественного футбола, правого крайнего нападающего московских динамовцев Василия Трофимова.

Пеле же тогда прежде всего поразил своей молодостью. И ревнуя бразильского юношу к сразу пришедшей к нему мировой славе, наши любители футбола, огорчаясь, досадуя, вспоминали, конечно, Стрельцова, оказавшегося вне игры. Обида за него как-то незаметно перерастала в обиду на него. Но обида эта и подтверждала истинную величину Стрельцова в футболе.

Но дальше Пеле развивался слишком уж стремительно. В том поезде, от которого внезапно отстал Стрельцов, Пеле уже давно и по праву ехал в международном вагоне.