Византийские исихастские тексты

Деление трактата на две части нельзя опровергнуть на том основании, что начало остаётся незавершённым. Во-первых, сам автор пишет: «Прочему ты научишься, с <помощью> Божией, в хранении ума, держа Иисуса в сердце» (следовательно, дальнейшие наставления излишни). Во-вторых, именно словами «сиди в келье своей, и это всему тебя научит» заканчивается 59-е слово Исаака Сирина. Более того. Названное 59-е слово посвящено молитве, совершаемой с понуждением (при этом упоминается о «трёх степенях, по которым душа приближается к Богу»!), о другой же молитве («умном делании») автор специально умалчивает (см. цитату, приведённую в предисловии). Не написал ли автор трактата о трёх способах молитвы своё произведение в качестве «специального дополнения», своеобразного pendant к слову Исаака Сирина, закончив свой трактат точно так же, как и почитаемый им святой? Конечно, это предположение, строго говоря, не имеет силы аргумента, поскольку гипотезу о связи трактата с 59-м словом Исаака Сирина доказать с уверенностью невозможно (сам Исаак Сирин цитирует, хотя и безлично, вполне определённое изречение аввы Моисея).

Второй довод. Неожиданное вторжение принципа «вопросо-ответа» отмечает резкую грань композиции произведения. Остаётся непонятным, почему задан всего лишь один вопрос, который выглядит довольно одиноко, а ответ на него кажется лишь «вариациями на тему» с постоянными репризами? Конечно, сочинения, в которых появляется в конце только один вопросо-ответ, можно назвать довольно распространенными (напр., 5-е и 78-е слова Исаака Сирина по русскому переводу или конец сочинения св. Григория Синаита Наставление безмолвствующим[470]). Но композиция вопросо-ответов у Исаака Сирина и других авторов гораздо более последовательная, без повторов и с развитием мысли[471]. Если же мы сочли бы, что «вопросо-ответная» часть продолжается в Добротолюбии (см. нашу схему, 4.1.2–3) и оба вопросо-ответа (в Методе и Добротолюбии) составлены, скажем, Никифором Уединенником, то все стало бы на свои места.