Витте

Судьба реформы решилась 2 января 1897 года на расширенном заседании Финансового комитета, составленном из единомышленников С. Ю. Витте, под личным председательством императора Николая II. Высочайшим манифестом 3 января 1897 года («О чеканке и выпуске в обращение золотых монет») русской серебряной валюте был нанесен окончательный удар: монетной единицей был объявлен золотой рубль, равный 17,424 доли чистого золота¹⁶². Манифест предписал чеканить золотую монету с измененным номиналом, но без изменения в отношении содержания чистого золота, пробы веса и размера: империал — 15 руб., полуимпериал — 7 руб. 50 коп.¹⁶³ Золотой рубль являлся идеальной денежной единицей и не чеканился.

Новый рубль был слишком дорог для внутреннего рынка России, наполненного малоценными товарами. Даже Е. И. Ламанский — безусловный сторонник твердой валюты и золотого рубля — и тот не скрывал скептического настроя: «Ходячая монета в 7 руб. 50 коп. может быть удобна только для половины России, если не меньше — для богатых людей, которые тратят в день больше этой суммы. Русский мужик, живущий на семь с полтиной чуть ли не целый месяц, конечно, не может брать подобную монету. Таким образом, при введении золотой валюты в России крестьяне окажутся поставленными в необходимость искать другую, более мелкую монету. Значит, им придется предпочитать или бумажные деньги или понизившиеся во внутренней цене серебряные»¹⁶⁴.

«Безденежье и неустойчивость валюты равно опасные болезни: трудно даже сказать, какая из них опаснее… Неправильная денежная и банковая политика, вообще односторонняя экономическая политика с резким преобладанием фискализма может привести к безденежью при любом монетном режиме», — резонно заметил П. X. Шванебах¹⁶⁵. О сохранении и даже усилении безденежья в стране много говорилось в собраниях Вольного экономического общества. «По деревням, в районе 25 верст, нельзя разменять четвертного билета. На мельнице в мае и июне месяцах не достанешь двугривенного…» — свидетельствовал С. Ф. Шарапов, эксперт «диких помещиков» по финансово-экономическим вопросам¹⁶⁶. Вольное экономическое общество инициировало еще одну дискуссию о денежном обращении. Застрельщиком ее стал куда более одиозный, чем С. Ф. Шарапов, защитник интересов поместного дворянства — Г. В. Бутми.

Он представил на обсуждение чрезвычайного общего собрания доклад под названием «Золотой монометаллизм и его значение для России»¹⁶⁷. Прения по докладу Г. В. Бутми длились два дня — 7 и 30 апреля 1897 года. В дискуссии приняли участие 11 человек, разделившиеся на сторонников и противников биметаллизма. «Реформа завершит разорение нашего земледелия, нашей промышленности, реформа прямо пагубна для России», — заявил Г. В. Бутми. Выход ему виделся в том, чтобы двинуться вспять — к паритету на серебряную валюту: «Только возвращение к законному серебряному паритету освободит нас от кризиса, подобно тому, как от него защищены все другие страны с серебряной валютой»¹⁶⁸. Во всем мире, внушал докладчик доверчивой публике, усилилось движение в сторону биметаллизма: «Торговые палаты: Нидерландская, Ливерпульская, Манчестерская, Марсельская, настойчиво требуют возвращения к биметаллизму, как к единственному средству освободить торговлю, промышленность и земледелие от тяжкого кризиса»¹⁶⁹.

Помещики и тут рядились в тогу защитников народных интересов, хотя руководствовались всецело своекорыстными расчетами. Им представлялось весьма заманчивым требовать с дебиторов платежи дорожающим золотом, а собственные долги рабочим и ипотечным кредиторам платить серебром, которое понижалось в цене относительно золота.

Уязвимость реформы со стороны ее монетной системы прекрасно видел и министр финансов С. Ю. Витте. Первоначально ему явилась мысль о замене рубля более мелкой денежной единицей — «русью»¹⁷⁰. Жить с нею простому народу, возможно, стало бы и дешевле, однако «…тут замешаны интересы личные и известных классов населения, но не общегосударственные, не затрагиваются общегосударственные интересы всей страны»¹⁷¹. Но самое главное — замена денежной единицы должна была произвести «полную пертурбацию в ценах», которая неминуемо обеспокоила бы низшие классы населения. В цитированном выше выступлении перед членами Государственного совета С. Ю. Витте особенно упирал на эту сторону дела. Возрождая правильное денежное обращение, говорил он, следует пуще всего бояться «…всяких сотрясений, всяких искусственных перемен — в каком бы то ни было направлении». Почему? А потому что на денежной системе покоятся оценки, с которыми связаны многообразные имущественные и трудовые интересы всех слоев населения страны. «Вся оценка должна остаться на своем месте».