Витте

Из перечисленных вариантов эмиссионного закона российское правительство выбрало, возможно, не самый лучший. Оно совершенно отказалось от обеспечения эмиссии вексельным материалом и связало выпуск в обращение кредиток исключительно с золотым запасом Государственного банка. Аргументируя свой проект банкнотной эмиссии, С. Ю. Витте говорил: «…Принятие минимальной нормы, вполне соответствующей западноевропейским образцам, было бы вряд ли осторожно. Сообразуясь с ходом торгово-промышленной жизни в России, привыкшей к кредиту более долгосрочному, Государственный банк вынужден учитывать векселя на 6 и даже до 12 месяцев. Средняя продолжительность векселя в Государственном банке определяется 180 днями, векселей трехмесячных и короче в Государственном банке находится 13 %, между тем в банках французских и германских средняя продолжительность векселя не более 24 дней в первом и 30–60 дней во втором; векселей же трехмесячных эти банки вовсе не имеют права учитывать. Это обстоятельство, в связи со значительной суммой вкладов в Государственном банке, побуждает к особой осторожности при определении той доли билетного обращения, которая могла бы остаться не покрытой металлом»¹⁵⁵.

С. Ю. Витте предложил следующее: «Определив известную минимальную наличность золота в отношении к обращающимся билетам, установить в то же время наибольшую абсолютную сумму билетов, которая может остаться непокрытой»¹⁵⁶. Сумма не покрытых золотом кредитных билетов по проекту Министерства финансов не могла превышать 500 млн руб. Все кредитки, выпущенные сверх того, надлежало обеспечивать золотом рубль за рубль¹⁵⁷.

***

Проект дал материал для публичной полемики вокруг намерений финансовой администрации. Споры кипели в «Обществе для содействия русской промышленности и торговле», в «Петербургском собрании сельских хозяев» и других местах. Но главная дискуссия о правительственном проекте денежной реформы развернулась в Вольном экономическом обществе.

Репортер газеты «Новое время» передал обстановку первого дня дискуссии: «Большой зал в два света. Ряд столов, сдвинутых в виде сплющенной подковы и покрытых традиционным зеленым сукном. По стенам — большие и малые портреты, с которых глядят и екатерининские вельможи в напудренных париках, и деятели позднейших эпох. В центре наружной стены ютится возвышение с пюпитрами старинного фасона, — это кафедра; влево от нее, так же по стене, стол журналистов. Две массивные хрустальные люстры, спускающиеся посредине зала, свидетельствуют, что этот обширный зал может принять очень торжественный вид. На сей же раз он скромно освещен только свечами, расставленными по столам, и в этом скромном освещении не без труда разглядываются лица многочисленной публики, плотно облепившей не только все столы, но и все простенки и наполняющей все свободное пространство между столами и стенами. Кого тут нет? Вот группа военных с штабными аксельбантами — генералы и офицеры. Вот убеленные сединами почтенные сановники и кандидаты в сановники. Вот солидные деятели и дельцы разных поприщ и профессий, которых вы не раз встречали на общественных собраниях. Кое-где мелькают знакомые лица ученых и журналистов; достаточно число чиновников разных ведомств; порядочная группа студентов — университетских, медиков, правоведов и лицеистов. Всего меньше дам, среди которых две-три типические фигуры студенток. Добрая половина публики вынуждена стоять, несмотря на то, что усердные сторожа обшарили, по-видимому, все соседние покои, чтобы добыть стулья для посетителей. Кругом говор: вон сенатор такой-то, а такой-то член Государственного совета сегодня отсутствует… А зал все наполняется и наполняется. На лицах публики ожидание. Но вот — маленькое движение, посредине подкововидного возвышения поднимается пожилой человек, легкое бренчание колокольчика — и заседание открыто»¹⁵⁸.

Дебаты продолжалась целых пять дней: 16, 19 и 30 марта, 2 и 5 апреля 1896 года. Правительственный проект защищали чиновники Министерства финансов: А. Н. Гурьев и В. И. Касперов. Они ушли неудовлетворенными. В заключительном слове А. Н. Гурьев посетовал: «Все, что говорилось, было известно составителям проекта и ранее, тогда как от почтенных профессоров, при желании их поработать над проектом, Министерство финансов могло бы выслушать много для себя поучительного»¹⁵⁹. Ему не виделось в реформе такого содержания, которое могло бы внушить большие опасения. «В сущности, все уже сделано и остается только „отвердить“ фактически существующее положение вещей»¹⁶⁰.

Некоторое противодействие своим планам денежной реформы С. Ю. Витте встретил в Государственном совете в апреле 1896 года. «Противодействие это, конечно, не заключалось в том, чтобы прямо сказать „нет“, но в том, чтобы замедлить это дело и поставить такие препятствия, при которых дело было бы провалено»¹⁶¹. Ход обсуждений реформы в департаментах высшего законосовещательного органа империи убедил министра финансов, что через него денежную реформу не провести. Тогда он совершил обходной маневр.