Витте

В служебной квартире С. Ю. Витте он застал форменный содом: в кабинете повсюду, не только на столе, но и на полу, валялись документы и справки, в приемной ожидали многочисленные депутации, бегали курьеры. Председатель правительства отвел журналиста в соседнюю комнату и, уставившись на него в упор, сказал:

«— Вот уж никак не ожидал, чтобы вы мне ставили палки в колеса.

— Вы никак не должны были ожидать, что я скрою сведения, имеющие столь важное общественное значение, — ответил я.

— Во-первых, ваше сообщение не вполне правильное, а во-вторых, вы же сами понимаете, что с этим кретином (его буквальное выражение про Николая II) иначе ничего не поделаешь.

— Тем более я должен был об этом сообщить.

— В будущем, для истории. Но сейчас вы не должны были этого делать»¹³⁹.

Относительно самого факта беседы с царем 10 октября не так давно в серьезной источниковедческой литературе были высказаны сомнения. Дело в том, что император Николай II, организованный и пунктуальный по натуре человек, на протяжении всей своей жизни вел личный дневник, где фиксировал все наиболее важные, на его взгляд, события, в том числе и прием важных посетителей. Запись о посещении С. Ю. Витте 9 октября была им сделана, а 10 октября — нет. Отсюда делается вывод: в действительности состоялась только одна аудиенция 9 октября¹⁴⁰.

На аудиенцию 10 октября как на несомненный факт указывают два свидетеля происходивших событий: управляющий делами Комитета министров Н. И. Вуич и заведующий императорским кабинетом князь Н. Д. Оболенский¹⁴¹. Их воспоминания об обстоятельствах появления на свет Манифеста 17 октября С. Ю. Витте поместил в тексте своих мемуаров. Ответ на вопрос, почему в дневнике царя не была сделана запись об аудиенции 10 октября, не вполне ясен. Возможно, сам факт беседы на политическую тему в присутствии жены Николай II рассматривал как унижение своего мужского и царского достоинства. «Когда я докладывал в присутствии императрицы, — вспоминал С. Ю. Витте, — она не выронила ни слова, сидела как автомат, и по обыкновению краснела, как рак»¹⁴².

Роль императрицы Александры Федоровны в событиях вокруг Манифеста 17 октября еще нуждается в выяснении. Историк Александр Николаевич Боханов установил, что уже к моменту своего вступления на русский престол она была вполне убеждена, что власть ее мужа, русского императора, опирается непосредственно на Божественное провидение, пред которым простые смертные могли только склонять голову и трепетать. «Не позволяй другим быть первым и обходить тебя»; «Выяви Свою волю и не позволяй другим забывать, кто ты» — эти строки она собственноручно вписала мужу в его дневник еще в 1894 году¹⁴³. Впоследствии именно царица распустила в придворных кругах сплетню, будто бы Манифест 17 октября был у императора вырван С. Ю. Витте. Император на это не возражал¹⁴⁴.

Прекрасная мать и верная жена, но неуравновешенная психически и не особенно умная как женщина (чем она отличалась от своей свекрови), Александра Федоровна имела веские личные причины не любить С. Ю. Витте. В частности, за его позицию в вопросе о престолонаследии осенью 1900 года. Император Николай II тогда почти целый месяц (с 1 по 28 ноября) болел брюшным тифом и некоторое время находился даже на грани между жизнью и смертью. Как раз тогда среди придворных появилось течение в пользу передачи престола императрице Александре Федоровне в том случае, если исход болезни ее мужа окажется летальным.

Для обсуждения вопроса было собрано частное совещание в составе министра внутренних дел Д. С. Сипягина, министра иностранных дел графа В. Н. Ламздорфа, министра императорского двора и уделов барона В. Б. Фредерикса, министра финансов С. Ю. Витте и великого князя Михаила Николаевича — сына императора Николая I, бывшего по возрасту самым старшим в императорской фамилии. Совещание высших сановников государства проходило на квартире Д. С. Сипягина, который тогда жил в гостинице «Россия». Сам вопрос о том, кому передать престол, С. Ю. Витте очень удивил. Согласно букве и духу закона о престолонаследии, категорически заявил он, на престол должен вступить брат царя и наследник престола великий князь Михаил Александрович. После обмена мнениями все согласились с заявлением С. Ю. Витте и постановили, чтобы об этом совещании и его заключении было неофициально доложено императрице.

В то самое время, а именно в 1900 году, С. Ю. Витте преподавал великому князю Михаилу Александровичу политическую экономию и финансы. Преподавание завершилось в 1902 году, и лекции, прочитанные С. Ю. Витте великому князю, были впоследствии изданы. С Михаилом Александровичем у С. Ю. Витте установились очень хорошие, почти дружеские отношения: он был приглашаем к великокняжескому завтраку, удостаивался чести сопровождать своего ученика в автомобильных прогулках по парку. Немудрено, что их прогулки были интерпретированы придворной челядью в качестве главного основания той решительной позиции, на которую С. Ю. Витте встал в вопросе о престолонаследии.