Витте

Для рабочих подойдут законодательное нормирование рабочего дня, государственная система страхования, примирительные камеры и т. п. Аграрный вопрос ввиду его крайней остроты, нуждается в безотлагательном и радикальном решении. По счастью, лозунг расчленения России на автономные провинции не успел еще пустить глубоких корней. Поэтому, говорит С. Ю. Витте, идея государственного единства страны в части внешних сношений, военной организации, денежной системы, таможен, налогов и сборов на общие потребности, уголовного законодательства, единого народного представительства должна быть громко провозглашена правительством. Этой идее ничуть не противоречит ни особое устройство Финляндии, ни автономия десяти польских губерний, может быть, Грузии, других частей Кавказа и т. п.¹³²

Автор «Записки» не видит, какой окажется физиономия будущей Думы. Он ни слова не говорит о возможном расширении ее прав. Но и при весьма ограниченных полномочиях народного собрания С. Ю. Витте считал весьма опасным предоставлять ее самой себе. «Отсюда вытекает первая ближайшая задача правительства: обставить дело так, чтобы выборы действительно производились честно и чтобы свободное их производство было для всех ясно…»¹³³ Престиж Думы должен быть поднят на надлежащую высоту между прочим еще и для того, чтобы поддержать те общественные силы, которые, отвергая принцип совещательного представительства, все же решились принять участие в выборах.

С Думой, пишет С. Ю. Витте царю, правительству следует установить самую тесную связь и живое сотрудничество. Возможно, имеет смысл пересмотреть положение о недопущении совместительства службы на министерских постах с обладанием думским мандатом. Крайне желательно сформировать правительство из популярных общественных деятелей и преобразовать Государственный совет на началах выборности. Правительство должно отвлечь Думу от опасных политических шагов путем внесения в нее неотложных законопроектов.

Вместе с тем, предупреждает С. Ю. Витте императора, совершенно очевидно, что с самого начала работа народного собрания не получит делового характера. К этому нужно относиться спокойно, как к неприятному факту действительной жизни. Государству Российскому грозит страшная опасность, а выбора у власти нет: «…или стать во главе охватившего страну движения, или отдать ее на растерзание стихийных сил. Казни и потоки крови только ускорят взрыв. За ними наступит дикий разгул низменных человеческих страстей». Этими словами председатель Комитета министров закончил свое послание царю, поставив внизу дату: 9 октября 1905 года¹³⁴.

10 октября беседа проходила уже не один на один, а в присутствии императрицы Александры Федоровны¹³⁵. Больше из членов царской семьи не было никого: великий князь Николай Николаевич охотился у себя в имении, Петр Николаевич пребывал в Крыму, других же, в частности столь ценимого С. Ю. Витте за благородство и здравомыслие Владимира Александровича, просто не позвали.

Царь и царица не проронили ни единого слова, они сидели и слушали С. Ю. Витте. Россия, говорил он, являет собой страну, где неотложные реформы по установлению «разумной свободы и гражданственности» сильно запоздали. Правящий режим держался, покуда не грянула несчастная война, пошатнувшая «главное основание того режима — силу и, особливо, престиж силы, сознание силы». Теперь уже нет никаких альтернатив «крупным преобразованиям», которые смогли бы привлечь на сторону власти «большинство общественных сил»¹³⁶. Председатель Комитета министров тем не менее советовал царю не принимать решений, которые противоречили бы его убеждениям или инстинктам. Хорошо зная своего повелителя, зная, что он не обладает способностью понимать «реальную сложную обстановку», С. Ю. Витте в особенности упирал на то, что положение до такой степени болезненно, что на скорое успокоение страны рассчитывать невозможно, какой бы путь ни избрать¹³⁷. Главное, что нужно для полного успеха дела — твердо и последовательно идти по любому избранному пути, не отклоняясь в сторону и не поворачивая назад.

С. Ю. Витте применил все способы убеждения колеблющегося царя: «Прежде всего постарайтесь водворить в лагере противника смуту. Бросьте кость, которая все пасти, на вас устремленные, направит на себя. Тогда обнаружится течение, которое сможет вынести нас на твердый берег»¹³⁸.

Едва ли С. Ю. Витте был вполне искренен, произнося эту фразу (если она вообще была произнесена). Впоследствии, уже после 17 октября, обстоятельства тех бесед с царем стали достоянием прессы и наделали много шума: мысль С. Ю. Витте была интерпретирована в том смысле, что после подавления революции можно будет дать отбой реформам. Журналист газеты «Новая жизнь» Л. Львов (Клячко), давший материал на эту тему, был вызван к премьеру.