Вице-император. Лорис-Меликов

Не прошло и недели, как доставили радостную весть о Драмдагском сражении Эриванского отряда, но за ней – и тревожную: Мухтар-паша готовит ловушку отряду Тергукасова и собирает против него большие силы. Надо выручать. На требование Лорис-Меликова срочно отозвать из Рионского отряда десять батальонов в подкрепление Эриванскому отряду определенного ответа от главнокомандующего он не получил. Надо подождать, надо дать Оклобжио отличиться… Еще что-то в этом роде. Будто речь идет не о солдатских жизнях, а о шахматных деревянных фигурках. А действовать надо незамедлительно.

Лорис-Меликов вызвал к себе генерала Геймана:

– Вот, душа ты мой, тебе и победа над Карсом. Снимаю твою дивизию и кавалерию тебе отдаю – иди на Саганлуг Арзасу Артемьевичу помогать. Там плохо дело.

Выйти к Саганлугскому хребту вовремя не удалось – ждали, пока нерасторопные интенданты подвезут продовольствие, и потеряли на этом два дня. Тем временем турки перекрыли всякую связь с Эриванским отрядом, и только по слухам среди местных жителей узнали, что где-то под Даяром Тергукасов принял бой и вроде бы стороны остались при своих позициях.

Слух был не вполне достоверный. 9 июня турки во главе с самим главнокомандующим своими превосходящими более чем вдвое силами напали на расположившийся биваком отряд. По счастью, из лагеря выступил батальон майора Гурова для фуражировки, а в разведку отправился батальон полковника Медведовского.

Оба этих отряда столкнулись с турками, а начальники их, правильно оценив позицию, успели занять выгоднейшие для обороны места. Так что когда весь отряд, поднятый по тревоге, выступил в поддержку Гурова и Медведовского, противник уже безнадежно утратил выгоду от внезапности нападения.

Тяжело далась Эриванскому отряду победа в Даярском бою, который назовут потом битвой капитанов – так отличились в нем штаб- и обер-офицеры, проявив умение мгновенно оценивать ежеминутно меняющуюся обстановку и на свой страх и риск отдавать верные команды – ускользать от противника или, наоборот, кидаться в решительную атаку. Мы потеряли 450 человек, но то обстоятельство, что турецкие потери превысили 4 тысячи, служило слабым утешением. Боезапасы были истощены, никаких известий о главном отряде корпуса нет и долго не будет, так как все попытки с обеих сторон наладить связь кончались провалом – турецкие посты надежно перекрыли территорию, разделяющую отряды.

Тергукасову ничего не оставалось, как начать отступление.

Колонна генерала Геймана, в которой находился и командующий корпусом, подошла к Зивину – мощной крепости в теснинах Саганлугского хребта, защищавшей путь на Эрзерум, как и Ардаган, оборудованной англичанами по последнему слову военно-инженерной техники.

И опять был военный совет, и опять Лорис-Меликов остался со своим мнением в одиночестве. Он предложил обойти Зивин, обороняющийся сильным отрядом бывшего эрзерумского губернатора Измаила-паши, и дать в долинах Хоросана бой войскам Мухтара-паши, но не нашел поддержки у своих боевых генералов и уступил их напору. И напрасно. По опыту прошлых войн командующий знал, что турки в открытом полевом бою значительно слабее, нежели под защитой крепостных стен. Но и Гейман, и Чавчавадзе, и, разумеется, Духовской, никогда не принимавший сторону своего начальника, настаивали на штурме Зивина.

Всех как-то обнадежила сравнительно легкая победа под Ардаганом. И в особенности – генерала Геймана.

Эх, Василий Александрович, лучше б вам было не отличаться под Ардаганом! Легкие победы кружат голову и лишают бдительности. Враг ведь тоже не дурак и едва ли намерен делать вам новые подарки. К тому же Гейман, старый кавказец, привыкший иметь дело с разбойными отрядами Шамиля, не имел никакого опыта войны против регулярной армии, а это совсем другая война, и у нее свои законы.

После явления войскам великого князя на Геймана со всех сторон, а более – со свиты главнокомандующего посыпались комплименты, его объявили едва ли не единственным героем Ардагана; в конце концов он и сам поверил, что Ардаган взят исключительно его одного смелостью и тактической мудростью. Смелость он там действительно проявил, и немалую, что ж до тактической мудрости… Была и мудрость, только не его, а командующего корпусом.