Вирус 'В'-13

Из книжки на одеяло выпал листок бумаги. Байдаров развернул его и от удивления вытаращил глаза.

- Что там такое? - заинтересовался Григорьев. Oн заглянул в листок и в свою очередь озадаченно уставился на Байдарова.- Черт возьми! Это же штамп имперской канцелярии. Канцелярии Гитлера.

И он прочитал вслух написанное по-немецки: "Профессору Морге. Посылаем Вам все, что удалось достать о работах профессора Русакова. Ждем результатов Ваших экспериментов". Посмотрев на подпись, Григорьев тихо свистнул.- Но как это все к тебе попало?

- Догадываюсь. Это из халата. Там халат висел в лаборатории - я им себе голову завернул, когда в окно прыгал. Книжка из халата выпала, а ребята, когда меня подняли, думали, что моя...

- И сунули тебе в карман. Понятно. Давай-ка это все, я сейчас же полковнику покажу.

Забрав письмо и книжечку, Григорьев, забыв о скрипе сапог, поспешно выбрался из палаты.

Байдаров откинулся на подушку и попытался связать воедино разорванную цепь фактов и событий, участником которых он невольно сделался. Но в цепи не хватало основных связывающих звеньев, он пытался их придумать сам, но все они казались ему неправдоподобными.

В палате стало совсем темно. Березкин спал. Изредка он тихонько стонал во сне, и тогда Байдаров, прерывая свои размышления, озабоченно поглядывал в его сторону.

Новое предложение

Рабочий кабинет господина Эксона обставлен скромно: темные обои, черный письменный стол, жесткие кожаные кресла - сидеть в них неудобно, но у господина Эксона не засиживаются, он не любит лишних разговоров.

Дело - есть дело.

На стене большие часы. Их маятник, покачиваясь, равномерным постукиванием как бы напоминает забывшемуся посетителю, что время - деньги.

На письменном столе - строгий порядок. Чернильный прибор из мрамора с золотыми прожилками. Налево- стопка бумаг, направо - четыре телефона, пепельница. Посредине - раскрытый блокнот. Перо поперек блокнота. И все. Стол преуспевающего делового человека, ничего лишнего. Дело - есть дело.

Пачка бумаг придавлена вместо пресса бронзовой статуэткой, изображающей нагого человека с низким лбом и тяжелой, выдающейся вперед звериной челюстью.

Человек сидит на корточках и старательно обстругивает кремневым ножом корявую, узловатую дубину - жалкое оружие далекого прошлого.

Пока господин Эксон раскуривал сигару, доктор Шпиглер, сидевший в кресле, внимательно разглядывал бронзовую статуэтку. Вналале она показалась ему не нужной на столе, но потом он нашел, что она вполне на месте и даже как-то символично характеризует хозяина стола - и тот и другой делают оружие.

Сигара господина Эксона загорела сбоку; он бросил ее в пепельницу и взял другую.

- Как самочувствие профессора? - спросил он.

- Пока неважное. За эти два дня он не сказал и десяти слов. В его возрасте трудно переносятся такие переживания.

- Вы говорили ему, что я интересуюсь его работой?

- Да. Но он не обратил на мои слова ни малейшего внимания. Старик находится в состоянии полнейшей прострации.

- Что ж, подождем.

- Кроме того, профессор упрям и принципиален, - С ним будет трудно договориться?

- Кто его знает, господин Эксон. Может быть, его стоит припугнуть.

- Припугнуть? Чем же?

- В его лаборатории опыты с вирусом производились на людях. Сказать ему, что это может явиться судебным материалом для международной комиссии по военным преступлениям.

- Есть документы? Доказательства?

- Документов нет. Все сгорело. Но документы в конце концов можно подготовить.

Господин Эксон сквозь дым сигары оценивающе посмотрел на Шпиглера.

- Вы правы,- сказал он с расстановкой,- документы можно будет подготовить. Но профессор в таком состоянии, что можег оказаться и к этому безразличным. Прежде чем его припугнуть, нужно, чтобы он поправился. Создайте ему все условия, пусть он ни в чем не испытывает недостатка, пусть он вновь приобретет вкус к жизни. Деньги у вас еще есть?..

Вот уже неделя, как профессор Морге живет в городе, куда его доставил неизвестный самолет.

На аэродроме его встретил доктор Шпиглер. Профессор не особенно этому удивился. Он так и думал, что кто-кто, а его помощник сумеет выйти сухим из воды.

Вероятно, он в свое время приторговывал секретами его лаборатории. Жулик и прохвост! Как жаль, что он, Морге, не разобрался в этом человеке раньше. Сейчас доктор Шпиглер заботится о профессоре, как о родном отце. Он устроил его в хорошей гостинице, обеспечил его всем, что может тому потребоваться: изысканным столом, одеждой, книгами, автомашиной для прогулок. Каждый день он, почти насильно, вывозил профессора за город на озеро.

Профессор угрюмо и молча подчинялся. Отказываться от назойливого доктора было труднее, чем согласиться.

Однако постепенно он привык к ежедневным поездкам.

Ему уже нравилось сидеть на старых замшелых скалах, нависающих над озером. Профессор смотрел в блестевшую под солнцем прозрачную глубину озера, и ему казалось, что он глядит через окуляр громадного микроскопа на какую-то светло-голубую среду, где, как неведомые микробы, плавают толстые рыбы с выпуклыми глупыми глазами.

Он старался не думать о прошлом и не заботился о будущем.