Виртуал с чашкой кофе

В деканате, несмотря на поздний час, сидела девушка с косой. Он очень обрадовался, что хоть кто-то сможет решить его вопрос.

– Я хочу сдать все экзамены по компьютеру, – сказал он.

– К сожалению, это пока невозможно, – разочаровала его секретарша декана. – Вы ведь на лекции у Кривошеевой сейчас были? Так вот она все экзамены принимает только устно. Она, видите ли, не признает тестов.

– А я могу с ней как-нибудь договориться? – поинтересовался деловой студент.

– Попробуйте, – ответила девушка с косой. – Вы будете первый, кому это удастся. Если хотите, то я дам вам ее телефон.

Тёма записал номер и оставил приветливой секретарше скромный сувенир в виде казначейского билета.

В день экзамена он тоже положил в зачетку тысячу рублей.

К его удивлению, Кривошеева не взяла купюру, а положила перед ним пятнадцать своих билетов на выбор.

– Но я ничего не читал, – признался он. – У меня сейчас очень важный проект горит. Мне, честно говоря, совсем не до вашего предмета.

Она посмотрела на него сквозь толстые стекла очков.

– Будьте любезны, сделайте так, чтобы я вас больше никогда не видела!

– Ну, как хотите, – сказал он и вышел из аудитории.

В деканате он снова написал заявление – на сей раз о том, что преподаватель Кривошеева необъективно оценила его знания.

Вспоминая эти эпизоды, Ложечкин вдруг почувствовал что-то вроде стыда. Конечно, он не верил ни в какое колдовство, но училка-лягушка первой послала его в небытие, что собственно, сегодня и произошло.

– Я мыслю, следовательно, существую, – снова повторил он известный афоризм и стал искать фамилию жабы в своих контактах.

Окровавленная повязка на его прозрачном пальце зловеще скользила по экрану смартфона, зависшего в воздухе.

12

Собачий вальс заиграл в третий раз, и экс-доцент Кривошеева в третий раз поднесла к уху серебристый мобильник.

– Марина Викторовна, вы меня помните? Это Артемий Ложечкин, ваш студент с заочного отделения.

Голос молодого человека, который проспал ее лекцию, а потом еще и предложил взятку, показался ей несколько странным. В нем звенели пронзительно-отчаянные нотки. Это насторожило Кривошееву, и она не стала сбрасывать вызов.

– Пожалуйста, не кладите трубку! Я вас очень прошу! Вы мне очень нужны!

– Что у вас случилось, Ложечкин? – спросила она, зевнув. – Вы хотите пересдать двойку? Но вы опоздали. Я с сегодняшнего дня уже не работаю в этой виртуальной конторе. Позвоните в деканат Люсе, то есть Людмиле Павловне.

Она уже хотела дать отбой, но услышала:

– Умоляю вас! Помогите мне! Вы – единственный человек, которому я могу признаться, что со мной произошло!

«Может быть, он пьян? – подумала Марина. – Или решил подшутить надо мной? Сейчас это модно. Даже по телевизору таких показывают.»

– Вы что, пранкер? – строго спросила она.

– Нет, – всхлипнул он. – Я – человек-невидимка.

– Что?

– Ну, помните, вы на лекции говорили, что успешный рыночный человек представляет собой пустоту? Вот я и стал такой – совсем пустой. В общем, прозрачный.

Порез на пальце у Кривошеевой больше не саднил. Теперь в ее голове занозой засели слова молодого нахала.

– Ладно, валяйте, рассказывайте. У вас три минуты, – устало разрешила она.

Через десять минут она уже бежала к своей рыжей «Ниве». В одной руке у нее была банка с побелкой и малярная кисть. В рюкзак она тоже покидала кое-какие предметы, которые ей могут пригодиться в ее беспрецедентном эксперименте. До адреса, который сказал Ложечкин, она доехала менее, чем за четверть часа.

Дверь в квартиру была приоткрыта, и исследовательница смело шагнула через порог. Она сразу поняла, что кроме нее в этой пустой квартире был еще кто-то. Она слышала дыхание другого человека, но сколько не старалась, не могла его разглядеть даже через очки.

– Я здесь, – глухо произнес заочник. – Я без одежды, поэтому вы меня не видите. Посмотрите в сторону окна. Видите мою повязку? Я себе палец случайно порезал.

Кривошеева вздрогнула. У нее тоже был замотан палец, но что рана может быть такой ужасной, она и представить себе не могла. То есть она не видела ни сам порез, ни травмированного заочника. Она видела только окровавленную тряпку в воздухе, и от этого ей стало дурно.

– Откройте окно, пожалуйста, – еле слышно попросила она. – А то я сейчас в обморок упаду.

Створка окна открылась настежь, и теплый утренний ветер зашевелил разбросанные на столе окровавленные салфетки.

Кривошеева чувствовала, что сознание медленно покидает ее. Она несколько минут просидела с закрытыми глазами, пока не услышала:

– Выпейте воды.

Марина открыла глаза и увидела стакан в воздухе. Она уже набрала воздух в рот, чтобы заорать погромче, но услышала:

– Марина Викторовна, вы очень смелый человек. И очень умный. А я скотина тупая, хотел вам взятку дать. Не обижайтесь на меня, пожалуйста.

Экс-доцент попила водички. Сознание постепенно возвращалось к ней.

– Значит так, Ложечкин. Нам тут нельзя оставаться. Одевайтесь. Я отвернусь.

– Да вы все равно меня не видите, – резонно заметил прозрачный студент. – Не хотели видеть – вот и не видите.