VIP

– В редакцию позвонил какой-то человек и сказал, что русская полиция нашла подлинник Ренуара и сегодня он будет передан музею. Я хотел бы узнать подробности этой истории.

Ришелье показал на Игоря:

– Этот человек владеет всей информацией.

– Внимательно слушаю вас, месье!

Журналист стремительно писал в блокноте. Когда Игорь закончил, восхитился:

– Это сенсация! Завтра материал будет на первой полосе. Вызываю фотографа. Не возражаете? – обратился он к главному хранителю.

– Возражаю, – хмуро ответил он. – Фотосъемки в музее запрещены. Не вижу необходимости делать для вас исключение. Надеюсь, вы не сочтете это покушением на свободу слова?

– Но без снимка материал утратит эффект!

– Это ваши проблемы.

Панкратов достал из кармана пиджака белый конверт и передал журналисту.

– Здесь снимок, который вам нужен, – перевел его слова Игорь.

– Прекрасно! – обрадовался журналист и обратился к Игорю. – Я чуть не забыл главное. Назовите себя, месье.

– Майор российского Интерпола Сергей Старостин.

На первой полосе свежего номера популярной газеты «Франс-Суар» читателя встречала крупная «шапка»: «Русский полицейский Сергей Старостин вернул музею Орсе подлинник картины Ренуара «Бал в Мулет-де-ля Галетт». Под ней снимок молодого офицера в парадной форме. Такой же, какой был в овальной рамке на дубовом кресте на Троекуровском кладбище.

VII

Ирина Керженцева обладала счастливым свойством характера – умела бесследно стирать из памяти, как ненужный файл, всё неприятное, что может отравлять ей жизнь. Она никогда не вспоминала Григория Вознюка, его труп с разбитой головой, лежащий под черной пленкой на мокром асфальте Ново-Рижского шоссе. Немного труднее было избавиться от воспоминаний о камере в СИЗО «Лефортово», в которой провела несколько месяцев, но и с этим она справлялась. А вот ужас, пережитый ею в кафе Мабиллон, всё не слабел.

Третий день Ирина не знала, куда себя девать, каждый час открывала почту в надежде увидеть письмо от Сержа, но видела одно и то же: «Новых сообщений нет». Почему он молчит? Что значит его молчание? Так можно сойти с ума, неужели он этого не понимает? Не получил её письма? Повторяла: «Отзовись, милый Серж. Отзовись, отзовись!» И снова равнодушное: «Новых сообщений нет». Да чем он так занят в этой проклятой Москве? Он писал, что тяжело болен отец. Но неужели нельзя найти минуту, чтобы ответить любимой женщине? Охладел к ней? Ирина этого не допускала. Она была не из тех женщин, к которым охладевают. И ещё совсем недавно он принимал самое живое участие в её делах. Всего три дня назад! Нет, здесь что-то не то. Но что, что?

Она понимала, что опасно зацикливаться на единственной мысли, но поделать с собой ничего не могла. Немного помогало отвлечься только шотландское виски. По утрам Ирина вставала с тяжелой головой, с тенями под глазами. Молча завтракала в общей столовой и сразу уходила к себе. Винодел и его домашние поглядывали на неё с любопытством, но из деликатности или равнодушия никаких вопросов не задавали. Утром четвертого дня разговор за столом зашёл не о погоде и видах на урожай, как обычно. Обсуждали статью в газете «Франс-Суар» о том, что какой-то русский полицейский вернул музею Орсе подлинник картины Ренуара. Ирина среагировала на слова «русский полицейский». Винодел дал ей пухлый номер:

– Почитайте, мадам, очень интересная история.

Вернувшись в гостевой дом, она развернула газету и обмерла. С первой полосы на неё смотрел Серж, её Серж. В парадной форме с майорскими погонами, в какой она его никогда не видела, с насмешливым и одновременно немного грустным выражением лица. Сначала она очень обрадовалась, как радуется человек в чужом городе, увидев знакомого, который может ему помочь. Но тут же радость сменилась недоумением. Значит, Серж в Париже? Да, в Париже, раз он вернул музею картину Ренуара. Но почему, почему он не отвечает на её письма?

Ирина схватила мобильник, нашла справочный телефон редакции «Франс-Суар» и набрала номер. Мобильник не отреагировал, она забыла поставить его на подзарядку. Пришлось звонить по городскому телефону. Она спешила. Знала, что офицеры Интерпола после выполнения задания сразу возвращаются в Москву. Но, может быть, он еще не успел улететь? Надежда была только на это.

– Редакция «Франс-Суар», – раздался в трубке молодой женский голос.

– Мадмуазель, подскажите, в каком отеле остановился русский полицейский Сергей Старостин. Который вернул музею Орсе подлинник Ренуара. Он мой друг, мне очень нужно его увидеть.

– Не отходите от телефона, я наведу справки.

В телефоне с минуту звучала песенка Эдит Пиаф, потом снова возник тот же голос:

– Вы меня слушаете? Hôtel Le Littré, четыреста второй номер.

– Мерси, мадмуазель, вы меня очень выручили.

Еще с полчаса ушло, чтобы узнать в городском справочном номер отеля, а в отеле телефон четыреста второго номера. В трубке прозвучали длинные гудки. «Опоздала, он уже улетел», – с отчаянием подумала Ирина. Но тут трубку взяли.

– Слушаю, – сказал по-русски какой-то мужчина.

– Это четыреста второй номер?

– Да.

– Пригласите, пожалуйста, Сергея Старостина.