Винтервуд

На следующий день Флора настояла на посещении Вилли. Он стряхнул с себя всякую сонливость и сидел в кровати с очень важным видом. Его личико, отмытое от сажи, было бледным, но бойким; своей живой смышленостью оно напоминало мордочку бельчонка. Столь близкое соприкосновение со смертью, по всей видимости, не только не испугало его, но даже доставило удовольствие.

— Доктору пришлось выкачивать у меня из желудка то, что я съел. А ел я эти самые ягоды. Я не знал, что они ядовитые. Прежде я никогда ими не отравлялся. Теперь мне придется провести здесь целую неделю, и меня будут кормить чем-то особенно питательным. Папа просто бесится. Он говорит, если я тут останусь и буду слишком много есть, я стану чересчур толстым и тогда ни на что уже не буду годен. Но я думаю, мне удастся найти себе другую работу.

— А какую работу ты хотел бы получить, Вилли? — с горячим интересом осведомилась Флора.

— Да я согласен делать что угодно, мисс, — весело отозвался мальчик. Он напряг мускулы своей худой ручонки. — Я силен как лошадь.

— Тогда я попрошу папу приискать для тебя место. Пока что ты можешь стать помощником садовника, а позднее, когда у меня будет собственный дом, ты сможешь перейти на службу туда.

Флора разыгрывала свою любимую роль гранд-дамы, и на маленького мальчика — этот мешочек костей, сидевший перед ней в больничной ночной рубахе, — это произвело должное впечатление.

— О, мисс, это было бы для меня прямо-таки огромным удовольствием. Значит, вы не сердитесь на меня за то, что я выпил ту штуку в вашей комнате. Она была такой вкусной, а я просто помирал от голода, хотя и наелся этих самых ягод. Но вы меня все-таки простите за то, что это сделал. Не знал я, что вы такая добрая.

— В моем доме ты сможешь пить молоко сколько захочешь. Я никогда не допущу, чтобы кто-либо из моих слуг голодал. Мисс Херст, где игрушки Эдварда?

Лавиния достала игрушки, и Флора вывалила их на кровать. Но Вилли проявил гораздо больший интерес к своей юной благодетельнице.

— У вас что — нет ног, мисс? Вам придется весь век сидеть в этом кресле?

Флора немедленно преобразилась из знатной дамы в негодующего ребенка.

— Ничего подобного, Вилли Джоунз! Никогда больше не смей мне этого говорить, иначе я скажу папе, что ты выпил мой шоколад. Это была кража. За это тебя в тюрьму можно было бы посадить. Я никогда не смогла бы взять на службу человека, сидевшего в тюрьме.

— Но я никогда не был в тюрьме, мисс! — Вилли потерял нить разговора, как и Флора, пустившаяся в рассуждения об испорченности и греховности несчастных созданий, отбывших срок в тюрьме.

— Ты слишком много говоришь и при этом болтаешь глупости, Флора, — резко одернула девочку Лавиния. — Пошли, нам пора уходить.

— Но это же сущая правда, мисс Херст. Я никогда не потерпела бы рядом с собой человека, побывавшего в тюрьме. Папа никогда бы этого не допустил. А вы думаете, допустил бы, мисс Херст?

— Нет, — спокойно ответила Лавиния. — Я так не думаю.

Вначале, когда она обнаружила, что бутылочка с опием в комнате Флоры на две трети опорожнена, она решила, что в этом повинны слуги. Кто-то из них, наверное, зачем-то ею воспользовался — может, чтобы унять зубную боль или по какой-то другой причине. Хотя принять такую смертельную дозу только из-за зубной боли было бы просто безумием.

Но Мэри, когда Лавиния обратилась к ней с этим вопросом, ответила со свойственной ей сметливостью:

— Боже милостивый, да ведь если бы кто-нибудь выпил так много, мисс Херст, он бы несколько часов кряду проспал бы мертвецким сном и об этом обязательно узнала бы миссис О'Шонесси.

Мертвецким сном. Вилли Джоунз спал именно мертвецким сном...

Вилли Джоунз выпил шоколад, оставленный Мэри для Флоры. Никто не знал, что он вылезет из трубы и выпьет его. Шоколад был тем обычным напитком, который Флора выпивала утром, и естественно было предположить — и кто же это предположил? — что она его выпьет. Но Вилли Джоунз был голоден и хотел пить, и он и не смог устоять, увидев перед собой чашку с дымящимся напитком. И он бы умер, если бы ему не была быстро оказана медицинская помощь и если бы не был наделен от природы крепким здоровьем.

Флора не обладала крепким здоровьем...

Лавиния поставила бутылочку на место с большой осторожностью, чтобы скрыть, как сильно дрожит у нее рука. Ей надо было немедленно увидеться с Дэниелом. В голове теснились тысячи чудовищных мыслей. Шарлотта купила опий в деревенской аптеке. Она заявила, будто у Флоры болят зубы, что было неправдой. Она настаивала на том, чтобы Флоре давали это лекарство всякий раз, когда она будет слишком возбуждена. Именно с этой целью бутылочку поставили в такое место, чтобы она была всегда под рукой.

В то утро Шарлотта вернулась с верховой прогулки с Джонатоном Питом. Они что-то горячо обсуждали.

Шарлотта сразу же осведомилась, пила ли Флора свой утренний шоколад, и начала настаивать, чтобы девочка немедленно его выпила.

Позднее, когда Шарлотта во время ленча заглянула в столовую и увидела Флору сидящей за столом в совершенно нормальном состоянии, она упала в обморок.