Винсент, убей пастора

Евангелизировать негров сегодня не стану, сам по уши во грехе.

Посылаю Рафа с баблом на промысел, а сам сижу в «новом» ми-

нивэне, и все копаюсь в прошлом, чем бы я таким мог улыбнуть и

порадовать Исуса за всю свою жизнь.

***

И вдруг отчетливо вспоминается мне Москва, 1992 год, дом на Пя-

той

Парковой

улице.

Я

уже

седьмую

неделю

нахожусь

в

безвылазном винт-марафоне. . Спать и есть удалось бросить почти

напрочь.

Мультивитамины

и

йогурт.

Завтрак

чемпио-

нов.Попробуйте не поспать два дня – ум за разум начнет заходить.

Состояние сильно стимулированной энергичной шизофрении.

Работа и костюм с галстуком потеряли смысл на вторую неделю

гонки.

На третьей неделе понимаю, что покупать дозу потеряв работу на-

кладно, и подбираю на Лубянке бездомного винтоварщика Трубача

и его подругу Натаху.

Трубач один из самых одаренных винтоварщиков в Новогиреево.

К нему, почти так же, как к Паркетчику, едут чуть ли не совсей

43

Москвы. Варить приходиться двадцать четыре часа в сутки – благо

винт бесплатный. У даровитых варщиков всегда короткая, но яркая

жизнь. В лучшем случае они заканчивают в доме Кащенко, в худшем

во дворце Склифосовского, на ступени которого их сбрасывают из

медленно проезжающего мимо такси.

Родственники отказались от Трубача и его безбашенной подруги.

Им не нравился траффик со всех уголков белокаменной, без разбора

времени суток. Им не нравилось, что у Натахи, иногда под кожей за-

водились стеклистые паучки – и она пыталась эту кожу сорвать, за-

брызгивая стены кровью с винтом.

Живём теперь втроём. Все пополам.

Правда Натаху делить со мной Трубач пока не хочет, но по её

взгляду знаю – скоро уже. Уже скоро.

Совместное предприятие работает так:

Каждое утро я как на работу собираюсь и еду на Лубянку. Тусу-

юсь среди солутановых старушенций. Я ищу пионеров – тех у кого

есть бабло на «Салют», но сварить добрый винт не могут.

Я менеджер Трубача. Организую его бенефисы.

По дороге на Пятую Парковую, пионеры покупают мне сок, йо-

гурт или мульти витамины. Мой сегодняшний рацион. Есть не хочет-

ся совсем – но эту смесь можно в себя влить, и двигаться дальше.

Весь мир вокруг застыл и превратился в матрицу. Настолько мед-

ленным все становится под воздействием дешёвых синтетических

стимуляторов домашнего разлива.

Есть в жизни только винт, Трубач и вожделенная Натаха с

огромными изжелта-сиреневыми пятнами от «продувок» мимо ве-

ны, на внутренней стороне хрупких предплечий. Москва тогда наби-

рает обороты в своей собственной гонке – первичного награбления

капитала – везде какие-то казино, клубы, мерседесы и версачи – вы-

бирай и будь светел и свят. Все по Адаму Смиту – новому Карлу

Марксу – разбудите в людях алчность, пусть поставят себя и свой ин-

терес во главу угла и каким-то чудом наступит всеобщее счастье и

благоденствие.

Я не хочу выбирать мерседесы или адама смита.

Я уже выбрал – винт. Он даёт фору любому казино и версаче. Но-

вое поколение выбирает винт. Поэтому это последнее поколение – е-

го дни сочтены.

В тот день хочется чего-то особенного. Винт стимулирует творче-

ский процесс.

44

Трубач – варщик от бога, вечно в поиске и экспериментах. Он де-

лает нежный вкусный винт почти без побочек.

Я учусь у него каждый день, как ученик Парацельса. Я тоже стану

великим варщиком.

По легенде винтоманов великих варщиков будет семь. И послед-

ний сварит винт который уже никогда не отпустит. Народу не

придётся искать жилу и догоняться. Приход будет бесконечен, как

космос. Я подозреваю, что Седьмой Варщик это я. А Трубач это путь

к истинному рецепту.

Трубач велик. Иногда вместо воды он гасит винт жидкой аскорби-

новой кислотой – получается энергичный винт зверь. Иногда бухает

жидкого витамина «А» – винт выходит горячим, эротичным. По его

словам пользоваться аптечными весами для подготовки компонен-

тов – западло. Искусство нельзя измерить. Я с ним согласен. Леонар-

до не в счёт – он почти породнил правое и левое полушария тем, что

любил математику и живопись одновременно.

Итак, стандартное количество винта с бутылки Салюта – ровно

семь кубометров. Столько же сколько Великих Варщиков. Здесь тай-

на. Загадочная семёрка – освящает винт.

В тот день я прошу Трубача сделать не семь, а три куба – нас ведь

трое. Дабл. Загасить готовый продукт меньшим количеством воды.

Может это поможет нам постичь истину, встряхнуть московский

винторынок, и на вырученные деньги построить самую большую в

Восточной Европе лабораторию. Станет заниматься только наукой и

к черту коммерцию.

Трубач всегда открыт к экспериментам. Поэтому все его тело по-

крыто маленькими язвочками и струпьями – количество винта в

крови достаточное чтобы сутки продержать в воздухе эскадрилью

дальних бомбардировщиков.

«Только Натаху первую вмажем», просит он .

Если нам с Трубачом нужно всего пара минут, чтобы увидеть в

шприце контроль, то Натаха может мазохистки копаться в своих по-

лусожженых жилках полчаса – баба. Их бог не для вмазки внутри-

венной создавал, а для ебли. Дизайн у них такой.

Обычно Трубач и Натаха вмазавшись, ещё на приходе всегда бегут

ебаться в мою ванну, а я остаюсь в комнате один. Чтобы не слышать

Натахиных криков, и не дрочить, я одеваю наушники и приходуюсь