Винни Ковальский, гнус частного сыска

Был в гостиной и ещё кое-кто, чьё присутствие заставило Солгрейва изумлённо вскинуть брови. На диване у дальней стены, закусив зубами сигару, небрежно развалился тот самый павлиний проходимец с насурьмлёнными глазами, которого он видел сначала в поезде, а затем садящимся в машину Фицроев.

– Добрый день, – от напряжения тон Солгрейва сделался подчёркнуто официальным. – Как вы понимаете, я прибыл по делу, касающемуся убийства Виолы Харди…

– Понимаю, – с фальшивым равнодушием отозвался сэр Реджинальд. – Стало быть, вам угодно задавать вопросы?

– Разумеется. Мой первый вопрос – кто ваш гость и что он здесь делает?

Проходимец неспешно поднялся и сделал несколько шагов навстречу инспектору.

– Мы раньше не встречались? – ухмыльнулся он и протянул инспектору маленькую белую руку с грязными ногтями. – Частный детектив Ковальский. Можете звать меня Винни.

Инспектору ничего не оставалось, как пожать его липкую потную ладонь. Нелепость как самой ситуации, так и имени этого человека создавали ощущение полной нереальности происходящего. Правда, кое-что теперь прояснилось – не только дорожные события, но и разговор в поезде. Видимо, Ковальский просто раскусил в нём собрата по цеху и не удержался от искушения поддразнить. Всё же присутствие частного детектива Солгрейва отнюдь не обрадовало.

– Ну да, как же без частного детектива, – саркастически произнёс он, – все у нас теперь шерлоки холмсы.

Винни Ковальский звонко рассмеялся.

– Ну, какой из меня Шерлок Холмс! – возразил он. – Я не колюсь морфием, я нюхаю порошок.

Лица Морриса и сэра Реджинальда перекосило, и почему-то это доставило инспектору странное удовольствие. Леди Фицрой залилась краской.

– Это я его наняла, – сообщила она. – Через агентство. Меня, конечно, не предупредили…

– Не предупредили, что я поляк? – участливо спросил Ковальский. Леди Фицрой махнула рукой и вдруг начала истерически хохотать. Инспектор встревожился, не нужна ли ей помощь. Но она прекратила смеяться так же внезапно, как начала. Утерев слёзы, она проговорила:

– Какая разница… мы, наверное, все немного поляки.

– С мистером Ковальским поговорите позже, – Солгрейв решил, что пора брать события под контроль. – Сейчас мне нужно поговорить с каждым из вас по отдельности. Есть какое-нибудь помещение, где это было бы удобно?

– Я могу предложить свой кабинет, – с явным облегчением сказал Моррис. – Он прямо за гостиной – вот эта дверь. Оттуда ничего не будет слышно.

– Благодарю вас, мистер Моррис, – инспектор поглядел на сидящих. – Кто пройдёт со мной первым?

– Я не против того, чтобы вы начали с меня, – Моррис поднялся с пуфа. – Чем раньше начнём, тем быстрее со всем этим разделаемся.

Он пересёк гостиную и распахнул дверь в кабинет, приглашая инспектора войти. Теснота помещения вначале удивила Солгрейва – в кабинете с трудом помещались письменный стол, потёртое кожаное кресло викторианской эпохи и обитая индийским ситцем кушетка. Но потом инспектор сообразил, что кабинет был попросту забит книгами. Стеллажи стояли в несколько рядов, и взгляд инспектора, рассеянно скользнувший по ним, выхватил несколько названий явно научного характера. Это его не удивило: у таких шишек, как Фицрой, в секретарях сплошь и рядом магистры, а то и доктора.

– Хэвлок Эллис, «Естественная история сексуальности»? – послышался уже знакомый инспектору гнусавый тенорок. Солгрейв обернулся. Позади стоял Винни Ковальский, державший в руках вишнёвую книгу, которую только что вытянул из шкафа.

– Все девять томов… Занятная у вас библиотека, мистер Моррис, – с игривой улыбкой произнёс он. Моррис смутился.

– Хобби, – коротко обронил он. Инспектор надвинулся на Ковальского.

– Поставьте на место и выйдите отсюда, – сурово сказал он. – Вы мешаете мне вести допрос.

– Ладушки, – покладисто отозвался Ковальский. – Нужные мне вопросы я и сам сумею задать.

Театрально бережным жестом он водворил том на место и покинул кабинет.

– Уф, – сказал Моррис. – Ну и рожу она наняла… простите, сэр. Куда вы хотите сесть – в кресло или на кушетку?

4