Винг

Так сражалась своим излюбленным оружием, большим мечом биденхандером, швейцарская пехота, самый страшный род войск того времени, справлявшаяся и с лучшей рыцарской конницей.

Сакс левой рукой сдвинул повязку с глаза, улучшая перспективу и обзор, прошептал код наращивания мощности машины.

Фон Штолльберг неуклонно приближался, тесня противника к двери. Смертельный удар при таком ведении поединка наносился с резким выпадом вперед, противник внезапно оказывался досягаем для длинного клинка, а отразить без сильного встречного замаха столь тяжелый меч невозможно. Единственное спасение — маневр, все время отступать, ища возможность контратаки. Здесь, в тесноте, в кольце врагов, это исключалось.

Шаги барона уменьшились до четверти ступни, до одной десятой. Скорость вращения еще возросла, Эдвард прижался спиной к Шимону. Немец рванулся вперед, противно взвизгнула сталь, и все кругом ахнули.

Меч в руках фон Штолльберга устремился на следующий круг вращения, укоротившись ровно наполовину. Сбоку в строю послушников кто-то взвыл и схватился за порезанное отлетевшим обломком лицо. Барон остановился и удивленно уставился на то, что осталось от клинка. Он не верил глазам. Его славный меч просто аккуратно перерубили пополам.

Эдвард размахнулся наискось. Враг беззащитным стоял перед ним. Один удар, и все будет кончено, не спасут ни обломок меча, ни кольчуга. Машина включена на максимум, сейчас он располовинит ненавистного немца, как обещал Тиграну, как клялся Ноэми!

Но тевтонец перехватил свой обрубленный меч за лезвие, воздел крестовину над головой, как распятие, и завопил:

— Проклят!!! Колдун!!! Изыди, нечистый! Волшебство! Pater noster qui est… Ну, руби, проклятый, нечисть… Крестом господним оборонюсь!

Рука сакса дрогнула. Он вспомнил слова священника:

— Гореть в геенне?! Страшно! Как он сказал? "Отлучу, если убьешь христианина…" Что же делать? — он отвел меч.

— А- а! Боишься, дьяволово отродье, не любишь слова Божьего?! Credo in unum…

Клинок сакса ударом плашмя запечатал барону рот. Тот выронил изуродованный меч и схватился за разбитую окровавившуюся физиономию. Кто-то сзади дернул немца за плащ и втянул в толпу.

— Ну, святая братия! Кто следующий на молитву?! — грозно выставил меч сакс. Подумал, в отчаянии от собственной нерешительности. — Убивать не стану, но хоть проучу, как следует! Надо им преподать урок христианского смирения.

Но с галереи по периметру зала свистнула стрела, клюнула в панцирь над сердцем, отскочила.

— Шимон, открой дверь, отходим! — и мысленно, — Тигран говорил, стрела в глаз смертельна…

Сзади лязгнула сталь. Кто-то в коридоре опередил иудея. Шепотом помянув нечистую силу, сакс отстранил Шимона, и ударил ногой в дубовую доску. Она прогнулась от таранного пинка, в щели меж разошедшихся створок блеснул кованый засов. Взмахнув мечом, Эдвард перерубил его, распахнул дверь и, вполсилы стукнув какого-то настырного брата кулаком по носу, выхватил иудея из зала и пустил вперед себя по коридору со словами:

— Не торопись, Шимон! Нам не удирать, а Алана выручать надо!

Боком, по-крабьи, выставив меч в сторону наседающих из зала монахов, двинулся вслед за другом, крикнул ему:

— Ищи вход в подвал!

Шимон свернул за угол, распахнул дверь слева, вышиб ногой из рук повара в замызганном фартуке кастрюлю с кипящим супом. Ошпаренный кулинар заверещал как забиваемая свинья. Шимон через плечо бросил саксу:

— Здесь нам, таки, делать нечего!

— Ну, естественно! — хихикнул тот, разглядев в кухне, в громадном пылающем очаге поросенка на вертеле.

Они отступили по коридору в последний изгиб перед выходом. Справа была еще одна дверь. Враги наседали. Эдвард перерубил еще меч, стукнул переднего тамплиера по шлему кулаком, насадив железный колпак хозяину на уши, тот кулем свалился под ноги толпе.

Шимон позвал от двери:

— Не открывается, сэр…

— Постой, дай-ка я! — Эдвард шагнул к нему, но в этот момент плита пола повернулась под ними, и они с грохотом рухнули в открывшийся люк.

Глава двадцать восьмая. По-английски, не прощаясь…

Пролетев несколько ярдов, шлепнулись на трухлявый пол. Светлый квадрат наверху через секунду погас. Стало совсем темно.

— Шимон, ты как, цел?! — сакс пошарил вокруг руками, спохватившись, включил ночное зрение. В зеленом призрачном свете увидел иудея, лежащего ничком. Потряс за плечо, — Шимон, очнись!

Тот зашевелился:

— Ох, оглушило, голова кружится, сейчас пройдет… Я на вас упал, сэр. Вы-то как?

— Нормально. Я за стенки немного цеплялся, пока мы летели, да и пол тут вроде бы не каменный. Где это мы?

— Это мы, увы, нашли вход в подвал.

— Да, уж! — сакс покрутил головой. — Надо осмотреться!

Они находились на дне почти квадратного, ярда три на два с половиной, колодца.

Эдвард звонко постучал стальным кулаком по гранитной стене:

— Это ловушка для обороны донжона, каменный мешок! Если враги в коридор ворвутся, их сюда спускают внезапно. Это-то понятно, а вот как отсюда достают?

Шимон возразил:

— Э-э, держу пари — скоро скажут! Надо же глянуть на добычу?