Читаем Вилы полностью

Проповедник Батырша провёл в каземате Шлиссельбурга четыре года. В конце концов этот тихий книжный человек начал восстание в одиночку. Он кандалами убил двух стражников и погиб на штыке у третьего.

<p>Кинзя</p>

Башкиры бунтовали каждые 15–20 лет. Это понятно: у бунтовщиков мужали сыны и седлали коней, чтобы переделать дела отцов. «Пугачёвское» поколение, поколение Салавата, составляли дети бунта Батырши и внуки бунта Карасакала. А наставниками были ветераны Бахадур-Шаха Али-улы, и первый из них – Кинзя.

Абыз Кинзя Арсланов обрёл авторитет знанием Корана, а не подвигами во времена Батырши. Когда Пугачёв подошёл к Оренбургу, советчики нашептали, что поднять на мятеж башкир сможет только абыз Кинзя, стойкий в справедливости.

1 октября 1773 года Кинзя тихо и скромно приехал к Емельяну в Каргалу и без свидетелей договорился, что Емельян издаст велеречивый указ, призывающий башкирских старшин и Кинзю. Емельян хмыкнул и велел написать, что жалует башкир землями, «верою и законами вашими». Кинзя поклонился и взял бумагу обеими руками.

9 октября он вернулся с полутысячей вооружённых до зубов всадников и с сыновьями Сулейманом и Сляусином. На глазах у всех мятежников Кинзя слез с коня в лужу и поклонился Пугачёву, а Пётр Фёдорыч вдруг узнал давнего друга «Кинжея», коему исчо в Питербурхе подарил на кафтан отрез кармазину. «Кафтан я износил, – ответил Кинзя, – а преданность при мне». Пугачёв поставил Кинзю командовать всеми башкирскими войсками и координировать мятеж в Башкирии.

Поначалу не верилось, что башкиры и казаки могут быть заодно. А Кинзя помнил воззвания Батырши, где Батырша объяснял, в чём тут хитрость. Казаки – они как близнецы башкир, тоже конные воины на самообеспечении. Только блага казаков проистекали от покорности престолу, а блага башкир – от непокорности. Кинзя должен был убедить свой народ, что при Пугачёве эта разница исчезла.

Грамотей Кинзя писал воззвания и рассылал их по Башкирии со старшинами, сыновьями и муллами. Для гонцов Кинзя выхлопотал право свободного проезда, чтобы «распространять знания». «Знания» впечатляли башкир: Кинзя сообщал, что при Пугачёве находится царевич Павел и 72 тысячи казаков – хотя на Яике их было всего около 12 тысяч. Но Кинзя и не тянул никого к Пугачёву под Оренбург, где лукавство будет очевидно. Кинзя призывал башкир восставать там, где живут, где царит несправедливость. Кинзя радел за родину, а не за самозванца.

А тех, кто всё-таки являлся в Бёрды, Кинзя определял в свой полк. Точнее даже не в полк, а в школу полевых командиров. Этих добровольцев Кинзя проверял в стычках при вылазках оренбургского гарнизона и потом отправлял по всей Башкирии. Такую школу прошёл и молодой, сомневающийся Салават Юлаев.

Памятник Кинзе в посёлке Ермолаево

Для башкир мудрый Кинзя не заслонял собой Емельяна, но башкиры внимали Кинзе, а не Пугачёву. Поддерживая дух своих бойцов, башкирские полковники врали, что Пугачёв взял ненавистный Оренбург и поставил там царём Кинзю Арсланова. А власти объявили, что Кинзя будет казнён, даже если сам явится добровольно и принесёт повинную.

Когда армия Пугачёва полегла вокруг Татищевой крепости и Сакмарского городка, Кинзя укрыл уцелевших бойцов Емельяна у себя в деревне. Русские называли её Красная Мечеть. Кинзя убедил Пугачёва пойти против заводов, чтобы его поддержали башкиры, – и за пару дней собрал Емельяну башкирское войско.

Степная пещера, где Кинзя якобы прятал Пугачёва

Башкирские полковники покинут Пугачёва после взятия крепости Оса, когда Пугачёв переведёт армию на правый берег Камы, потому что за Камой уже не Башкирия. Но Кинзя останется при Пугачёве. Видимо, Емельян Страшный казался ему Иваном Грозным: он ещё возьмёт Казань и вернёт башкирам вольности первой присяги.

Но Емельян не взял Казани. А Кинзя всё равно не бросил его. Вскоре Емельяна опять разбили, уже окончательно, и он спрятался в миражах суровых калмыцких степей, но Кинзя всё равно не предал друга. Он уговаривал: вернёмся в Башкирию, начнём дело заново.

Потом, уже в плену, цепи узника не дадут Емельяну поднять руку и оттереть слёзы горечи от того, что он не взял с собой «Кинжея», когда в тот злополучный день он поехал с заговорщиками за Узень по арбузы. «Кинжей» не позволил бы изменникам скрутить Емельяна. Или убил бы друга. Но тогда, на Узене, Емельян лопухнулся. И в результате верный Кинзя растаял в жёлтых яицких степях, а Емельяна ждёт плаха на московской площади.

Ограда вокруг «ползущего» могильного камня Кинзи

А Кинзя остался без Емельяна, но не один. Он остался с Башкирией. Он вернулся домой, и его укрыл сын Сляусин. Сляусин подбил на бунт самого Салавата, после бунта попал в руки врага, но никто из башкир не стал свидетельствовать против него, и Сляусина отпустили. И никто из башкир не выдал Кинзю, приехавшего в Красную Мечеть. Кинзя дожил до конца своих дней и умер свободным человеком, поправ силу империи и волю рока.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новый Алексей Иванов

Ненастье
Ненастье

«2008 год. Простой водитель, бывший солдат Афганской войны, в одиночку устраивает дерзкое ограбление спецфургона, который перевозит деньги большого торгового центра. Так в миллионном, но захолустном городе Батуеве завершается долгая история могучего и деятельного союза ветеранов Афганистана — то ли общественной организации, то ли бизнес‑альянса, то ли криминальной группировки: в «лихие девяностые», когда этот союз образовался и набрал силу, сложно было отличить одно от другого.Но роман не про деньги и не про криминал, а про ненастье в душе. Про отчаянные поиски причины, по которой человек должен доверять человеку в мире, где торжествуют только хищники, — но без доверия жить невозможно. Роман о том, что величие и отчаянье имеют одни и те же корни. О том, что каждый из нас рискует ненароком попасть в ненастье и уже не вырваться оттуда никогда, потому что ненастье — это убежище и ловушка, спасение и погибель, великое утешение и вечная боль жизни».Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Современная русская и зарубежная проза
Вилы
Вилы

«Не приведи Бог видеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный», – написал Пушкин в «Капитанской дочке»… и убрал из романа главу с этими словами. Слова прекрасные, но неверные. Русский бунт вовсе не бессмысленный. Далеко не всегда беспощадный. И увидеть его – впечатление жестокое, но для разума и души очистительное.Бунт Емельяна Пугачёва сотрясал Российскую империю в 1773–1775 годах. Для России это было время абсолютизма и мирового лидерства. Но как Эпоха Просвещения породила ордынские требования восставших? В пугачёвщине всё очень сложно. Она имела весьма причудливые причины и была неоднородна до фантастичности. Книга Алексея Иванова «Вилы» – поиск ответа на вопрос «что такое пугачёвщина?».Этот вопрос можно сформулировать иначе: «а какова Россия изнутри?». Автор предлагает свою методику ответа: «наложить историю на территорию». Пройти сейчас, в XXI веке, старинными дорогами великого бунта и попробовать понять, кто мы такие на этой земле.

Александр Яковлевич Яшин , Алексей Викторович Иванов

Публицистика / Советская классическая проза
Пищеблок
Пищеблок

«Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду."Пищеблок" – простая и весёлая история о сложных и серьёзных вещах. Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?»Алексей Иванов

Алексей Викторович Иванов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Дебри
Дебри

Роман Алексея Иванова «Тобол» рассказывает о петровской эпохе в истории Сибири. В романе множество сюжетных линий. Губернатор перестраивает Сибирь из воеводской в имперскую. Зодчий возводит кремль. Митрополит ищет идола в чудотворной кольчуге Ермака. Пленный шведский офицер тайно составляет карту Оби. Бухарский купец налаживает сбыт нелегальной пушнины. Беглые раскольники готовят массовое самосожжение. Шаман насылает демонов тайги на православных миссионеров. Китайский посол подбивает русских на войну с джунгарами. Ссыльный полковник, зачарованный язычницей, гонится за своей колдовской возлюбленной. Войско обороняет степную крепость от кочевников. Эти яркие сюжеты выстроены на основе реальных событий сибирской истории, и очень многие персонажи – реальные персоны, о которых написаны научные исследования. Об этом – книга Алексея Иванова и Юлии Зайцевой «Дебри».«Дебри» – историческая основа романа «Тобол». А ещё и рассказ о том, как со времён Ермака до времён Петра создавалась русская Сибирь. Рассказ о том, зачем Сибирь была нужна России, и какими усилиями далось покорение неведомой тайги. «Дебри» – достоверное повествование о дерзости землепроходцев и воровстве воевод, о забытых городах Мангазее и Албазине, об идолах и шаманизме, о войнах с инородцами и казачьих мятежах, о пушнине и могильном золоте, о сибирских святых и протопопе Аввакуме, о служилых людях и ссыльных бунтовщиках, о мамонтах и первых натуралистах. Сибирская история полна страстей, корысти и самоотверженности. И знать её надо просто потому, что мы русские.

Алексей Викторович Иванов , Юлия Юрьевна Зайцева

Публицистика

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература