Вилы

К началу XVIII века по населению Уфа занимала 136-е место среди городов России, но 14-е место среди 111 русских городов-крепостей. Округу стерегло уфимское стрелецкое войско. Новое «регулярное» государство Петра не стерпело башкирской «автономии», дарованной Грозным. В 1704 году к муллам в мечетях приставили попов, а ясак заменили денежным налогом. Башкиры восстали.

Башкиры считали, что крепят незыблемость державы, когда защищают свои давние вольности. А Пётр считал, что давние вольности расшатывают державу. Бунт возглавил старшина Дюмей Ишкеев. В Уфу по приказу Петра прибыл мудрый фельдмаршал Шереметев. Он осмотрелся, отменил попов, вернул ясак, выпустил из застенков аманатов и уговорил Дюмея поехать с посольством к царю.

В Астрахани, прознав об успехе башкир, восстали татары, и Шереметев покатил утихомиривать Астрахань, а уфимский воевода быстро свернул милости фельдмаршала. Башкиры снова забунтовали. В ответ казанский воевода схватил Дюмея, который направлялся на переговоры в столицу, и повесил на площади.

И тогда началась война. Поджигая друг друга надеждой, восстали Башкирия, понизовая Волга, Кавказ и казачий Дон. Запылало всё южное подбрюшье России. Пётр на Северной войне лихо воевал с европейцами, как и положено приличному царю, а непрестижная Южная война разламывала опору Петрова государства.

Башкирами командовал могучий батыр Алдар Исянгильдин. Он отлично знал расклад сил на юге. С русскими войсками он бывал в Крыму, а в Азовском походе на глазах Петра в поединке пробил пикой силача-турка. «За ту ево послугу» Пётр дал Алдару денег, чтобы этот храбрый воин увёз в Башкирию тело своего брата, убитого в бою.

Алдар задумал отделить Башкирию от России и провозгласил ханом некоего Хазия. Алдар отправил на Кавказ посланца, уфимца Мурада, тот объявил себя потомком Кучума и султаном, взбунтовал горцев и осадил главную русскую базу – Терский городок. Алдар связался с Кондратием Булавиным, поднявшим Дон, и Булавин снарядил на соединение с башкирами своего сподвижника Игната Некрасова. Через полвека неукротимый Игнат станет образцом для Пугачёва.

Со времён Ивана Грозного Русь и Россия считают историей только то, что происходит к западу от Москвы. Но Европа почему-то не способна ассимилировать Россию, а вот Азия – способна. Однако азиатское крыло русской судьбы до сих пор остаётся в тени пренебрежения

Из Казани и Уфы выступили войска, но Алдар разбил их и загнал в Табынский острог, а сам у Елабуги перевёл свою армию через Каму и двинулся на Казань. Скрежеща зубами от досады, Пётр сдёрнул войска с европейского фронта и перекинул на азиатский. Князь Хованский был брошен в Казань решить проблему башкир. Князь остановил Алдара в 40 верстах от Казани и потеснил обратно к Каме. Астраханский воевода вывел своих толстых стрельцов на Кавказ и ударил в тыл горцам, освободил Терский городок, сцапал Мурада и казнил. А казаки Игната Некрасова напоролись на упрямый Саратов и не смогли пробиться к башкирам.

Когда войска Хованского перешли Каму и вступили в Башкирию, башкиры согласились замириться. Подобно Шереметеву, Хованский объявил о соблюдении прав башкир, а башкиры заплатили за бунт табунами. Они считали себя равными партнёрами в отношениях с Россией: ущерб возмещён – инцидент исчерпан.

Однако Алдар не поверил русским и ушёл за Урал. Алдар был прав: уфимский воевода наплевал на обещания Хованского так же, как на обещания Шереметева. И весной 1709 года Алдар поднял мятеж на Сибирской даруге. Башкиры вновь громили монастыри, слободы и заводы по Чусовой, Исети и Тоболу. Алдар отыскал очередного самозванца-чингизида и снова объявил о башкирском ханстве. Два года с башкирами сражались тобольские драгуны. Война затихла от взаимного истощения. В 1711 году в Тобольске Алдар замирился с русскими.

Алдар для башкир стал символом национального достоинства. После бунта он не прятался, а жил открыто – богатым баем. В 1740 году русские вызовут его в крепость Мензелинск, чтобы аксакал Алдар убедил свой народ прекратить борьбу с Оренбургской экспедицией. Алдар откажется, и его повесят в назидание всем.

Горная Башкирия

А после Южной войны мира в Башкирии не настало. Башкиры бунтовали то здесь, то там, хотя мелкие бунты и набеги не разрастались в большой мятеж. Зимой 1726 года по даругам Башкирии проехал кунгурский бургомистр Юхнёв – разведчик горного начальника Виллима де Геннина. Свои выводы о башкирах де Геннин изложил государыне сам, как смог, по-русски: «Я мну, ежели кака намера впред будет, чтоб они не бунтовал, надлежит их вывест в Руси. От того в Руси луди множитца и бусроман примут хрестианске вере. И по тому Пашкир будет от них пуст и така хорошее добро земла будет впред русским селит». Де Геннин по-русски писал плохо, но мыслил правильно: Башкирию у башкир надо отнять.