Читаем Виктор Цой. Последний герой современного мифа полностью

Если у Наташи дома я бывал часто, то питерский «дом со шпилем» на углу Московского и Бассейной посетил буквально пару раз. Квартира, помнится, достаточно большая, но обстановка средняя или даже ниже средней: громоздкие комоды, старомодные платяные шкафы. Мы сидели на слегка колченогих стульях, слушали западную музыку и пили крепкий сладкий чай с вареньем, которым нас угощала Витина мама. Отношения между ними оставались достаточно натянутыми – образ «блудного сына» навсегда приклеился к нему. Да он особо и не стремился его изменить[744].

Марина Смирнова:

У Витьки поначалу были какие-то комплексы, пока он еще не осознал себя тем, кем стал. То ли это были отголоски детских комплексов, то ли он вырос в семье, в которой было трудно вырасти уверенным в себе. Мне тогда не приходило в голову анализировать ситуацию, как сейчас, однако я уверена, что у него не было счастливого детства[745].

Алексей Рыбин:

У него были прекрасные отношения с родителями. С мамой, с отцом. Некоторое время они с Марьяшей жили у Витьки, с родителями. Все было хорошо[746].

Разумеется, никто не сомневается, что мать любила своего сына и хотела ему лучшего. Но лучшего не с его точки зрения, а с точки зрения человека другого поколения, с другим жизненным опытом и ценностями. Это и составляет основной конфликт «отцов и детей».

Что было важно для Цоя? Вспомните песни «Битник», «Закрой за мной дверь» – сколько в них стремления к свободе и романтизма и сколько в них отрицания ценностей социума. «Взрослые» часто называют такие настроения «подростковым максимализмом», и в интервью Цой неоднократно подтверждал ту позицию, которую он выражал в своем творчестве. Ему было важно в первую очередь сохранить себя, свою внутреннюю гармонию, было важно быть честным перед собой, делать то, что нравится, даже если это приносит определенные материальные трудности.

Что обычно важно для родителей? Стабильность и внешний комфорт, одним из элементов которого является образование. И для Валентины Васильевны, как для педагога, и для всей корейской родни Цоя было важно именно это.

Валентина Васильевна Цой:

Я всегда берегла нервную систему сына и делала все возможное, чтобы он рос в любви. Ребенку нужны защищенность и вера в счастливое будущее.

Мои родители были лимитчиками, с одним классом образования. Они жили в бараке и всю жизнь работали, чтобы не умереть с голоду. Я хотела жить иначе. Боролась за жизнь как могла и этому учила своего сына. После семилетки поступила в техникум железнодорожного транспорта, но в пятнадцать лет влюбилась и была отчислена за плохое прилежание. Пришлось идти в вечернюю школу и параллельно заниматься спортивной гимнастикой. Потом была школа тренеров при Институте физической культуры имени Лесгафта… После рождения Виктора поступила на биофак Института имени Герцена и окончила его. Я сама построила свою жизнь. Поэтому, когда Виктора выгнали из Серовского училища, настояла на его поступлении в вечернюю школу. Он ее окончил[747].

То есть для Валентины Васильевны было важно, чтобы сын «социализировался». Она считала, что именно шлифовка под стандарт и есть проявление любви, поэтому старалась дать ему то, чего недополучила от жизни. Однако Виктор не особо стремился к показной образованности, поэтому его часто называли пэтэушником, не учитывая, что он постоянно учился, но сам. Так что не было между Виктором и его матерью полного взаимопонимания, поскольку их точки зрения на жизнь были диаметрально противоположны.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии