Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея

Честно говоря, не уверена, что читателям-мужчинам будет интересно узнать меню тренера. Действительно, какое это имеет отношение к хоккею? Но я не случайно отдаю несколько страничек под его описание. Во-первых, надеюсь, что у этой книжки будут и читательницы – ведь и у хоккеистов, и у их тренеров и болельщиков есть любящие их жёны. Во-вторых, когда идёт рассказ о человеке – я уж скажу, как думаю, – великом, интересны все стороны его жизни, разве не так?

Вернёмся в нашу столовую. Вечером Виктор обязательно или чай пьёт, или ест яблоки, либо какие-то другие фрукты. Сейчас многие переходят на сухомятку, но Виктор без первого не мог себе представить обед – супчик обязательно. Любил борщ, любил бульон с пирожками. Когда мне лень было их делать, могла купить в «Бахетле» (супермаркет домашней еды) хорошие пирожки с мясом, сделать бульон, и он принимал это с удовольствием.

Вообще-то, в еде он не был требовательным и придирчивым. Я всегда хотела разнообразия за столом и чтобы ему всё понравилось. Но он хвалил лаконично: «У тебя всё вкусно».

И всё-таки у него были блюда, которые выделял особо. Например, тефтели. Тут уж я старалась вовсю, делала такие вкусные тефтели! Сверху ещё сметанки подкладывала – ему очень нравилось.

По утрам я ему частенько делала пару бутербродов. Делала, не спрашивая, с какой начинкой он хочет. А так, знаете ли, буднично, спиной от него загораживая разделочную доску, накладывала на хлеб с маслом икру. Он съедал их с удовольствием, но не было такого, чтобы он сказал: «Дай мне ещё бутерброд с икрой». Когда он болел, я и чёрную, и красную покупала. Готовила ему в больницу кашу и два маленьких бутерброда – с красной икрой и с чёрной. Всё-таки витамины!

Вообще, Виктор очень мало ел. Поэтому и был всегда в потрясающей форме. Сухой, подтянутый, никакого лишнего веса! И так всю жизнь.

Он себя ограничивал, но, с другой стороны, не обременял запретами. Ему это было не в тягость. Он просто брал маленькие порции. Только и слышишь от него: «Хватит, хватит, мне достаточно».

Хотя он, конечно же, знал, как должно быть в идеале выстроено питание спортсмена – какие продукты вредны, а какие нет, – но сам никаких диет не соблюдал, никаких калорий не подсчитывал. Обычное, нормальное питание.

Утром был горячий завтрак – обязательно. Кофе он не пил, только чай. Одно время я ему чай с молоком делала, потом как-то на нет сошла такая практика. В обед – закуска, потом маленькая чашечка первого. У меня есть даже не креманки, а креманочки с ручками, бульонницы. И второе… Гарнира совсем немного – по его просьбе.

Лично я в еде непривередлива, поэтому у нас никогда не случалось противоречий и конфликтов на кулинарные темы. И я тоже с удовольствием ела кашу. Когда считала, что за два-три дня каша приелась, могла сделать яйцо всмятку. Второе яйцо всмятку он себе уже не позволял. И парой бутербродов закусывал – маленьких таких бутербродов.

На ночь – только фрукты. Ничего тяжёлого. Он или телевизор смотрит, или бумажками шелестит. А я ему вазочку с фруктами обязательно ставлю, и он, не отрываясь от дела, подкрепляется.

Мог чаю попить. Соки тоже – я ему черносмородиновый и брусничный покупала. Но два дня подряд соки пить за обедом не любил. Нравился ему обычный компот. Я покупала хорошие сухофрукты. Не набор, а сама подбирала состав: курага, чернослив, вишня, изюм двух сортов без косточек – чёрный, белый… Ну, пожалуй, и всё.

Читательницам – рецепт. Сухофрукты, небольшое количество воды – закипание дошло, и я выключаю. Постоит-постоит, а потом добавляю или немножко сахара или мёд. Вот такой компот он любил, и ещё ему нравилось доставать оттуда фрукты. Не все разбухали – чернослив, курагу я покупала высшего сорта, а не просто компот в пакете.

А вот газировку – ни в какую!

Раз уж речь о напитках зашла, умолчать об отношении к алкоголю было бы просто неприлично. Конечно, весьма необычно, что Виктор, отдавший всю жизнь спорту, выпивать не любил. Спортивная среда-то у нас такая была, что не выпить в честь победы, не выпить с горя от поражения вроде как и нельзя, не полагается. Однако эта среда затянуть его не смогла. Сколько его помню, он мог с одной рюмкой водки долго-долго сидеть. Я его спрашиваю: «Вить, ну, неужели у тебя нет потребности с горя, или от радости, или ещё по какой-то причине прийти и выпить – просто так, чуть-чуть?». Нет, у него не было такой потребности вообще.

На праздники он со мной вместе пил шампанское. Последние десять лет, когда у меня ноги стали болеть, я перестала пить шампанское. Перешла на красное сухое вино, которое мне порекомендовали врачи для расширения сосудов. Он мог отпить у меня. Вечером я никогда не пила, обычно в обед. Или перед обедом могла налить себе бокал и выпить. И Виктор мог в таком случае мой бокал пригубить. Отпить глоток – и всё. У него просто не было желания.

Правда, мне рассказывали, что он мог в самолёте после какого-нибудь напряжённого матча выпить рюмку-другую коньяка. Сама я этого не видела, но рассказам верю. Стресс, значит, как-то влиял на его привычки.