Виконт Линейных Войск 4

— Тогда зачем мне тебя спасать? Ты умрешь, и дар вернется ко мне.

— Если я умру — ты лишишься моей помощи.

— Помощи? Не припомню.

— Ты помнишь. Это и есть помощь. Мы — воплощенная память, мы не забываем ничего, Habitatio memoriae. Разум человека — круги на воде. Сколько раз ты с поразительной ясностью вспоминал схемы, что видел лишь мельком, раз в жизни? Смог бы ты получить столько силы без меня? — Вкрадчиво шептал Астарот.

— Назови формулу азотной кислоты.

Демон поднял палец и черным когтем начертал в воздухе HNO3.

— Ты знаешь, что это? — Я указал на формулу.

— То, что ты просил, смертный. Мы были едины и поэтому у меня есть твоя память... как и память сотен тысяч других.

Я улыбнулся. Вот оно!

— Ты не знаешь. Ты лишь помнишь.

— Это одно и то же.

— Нет. — Отрезал я.

Теперь я смотрел на него по-другому, не как на живое существо, а как на... Имитацию. Разумен ли он вообще? Возможно, если судить по поведению. Но как не сойти с ума, имея память о сотнях тысяч жизней? Как осознавать всё это и принимать решения, имея такую помойку из душ вместо структурированной памяти? Возможно он знает всё то же, что и я. Но не поймет, как это применять, даже если отыщет инструкцию.

Я постучал ногтем по столу. Однако, зачем эта встреча? Он мог помогать из тени, рано или поздно я бы всё равно убил принца. Зачем же пытаться договориться о том, что и так будет происходить?

Но, допустим...

— Хорошо. Я всё равно собирался его убить. Убью его, а потом убью тебя, если не вернешь дар. Ты можешь мне помогать.

Демон облегченно выдохнул.

— Мне нужно больше энергии, чтобы продержаться... В последнее время ты совсем не поглощаешь её, смертный! Если так продолжится... ты останешься без моей поддержки!

Вот оно! Так и знал, что есть причина!

Довольно улыбаюсь, но тут же стираю улыбку с лица и вглядываюсь в демона. Почему он появился сейчас? В последний раз я высосал магию буквально на днях, когда отправил в бездну непонятное колдовство инквизитора. Он должен был наоборот пополнить силы, вот только демон очень плох.

А это значит, что та штука была абсолютно не «калорийная», раз демон приполз на поклон. Вывод? Я смогу добить его, если захочу. Вопрос лишь в том, нужно ли? Что ценнее, способность отправлять мечи в полет или вспоминать?

— Докажи, что полезен и я подумаю над тем, чтобы чаще перенаправлять к тебе магию. — Подытожил я и поднялся на ноги.

Оборачиваюсь и вглядываюсь во тьму. За моим креслом проступает белое марево. Делаю шаг вперед, короткое падение и...

Я дергаюсь всем телом в кровати, разбудив Миру.

— Мм-р? — Вопросительно мурчит она.

— Спи.

Провожу рукой по хвосту. Меня одолевали сомнения, правильно ли я интерпретировал всё? Не обдурил ли меня демон?

— Ты снова уезжаешь? — Прижимается ко мне она.

— Да... — Отвечаю, чуть замявшись,— Возьмешь меня с собой в город?

— Хорошо. — На автомате соглашаюсь я.

Всё еще думая о том, чьим же было незанятое третье место за треугольным столом.

Глава 12

— Граф Гастон прибыл, Ваше Сиятельство. — Поклонился адъютант.

— Отлично... Отлично! — Шорт бросился к широкому, витражному окну, из которого была видна улица.

Разодетый франт слез с козлоподобной химеры и промокнул лоб платком. Многочисленные, воздушные кружева мешали понять его телосложение, а кучерявый парик угольного цвета — не давал определить цвет волос. Скрывал ли таким образом Граф что-то или просто был эксцентричным — никто точно не знал.

Слухи ходили разные. Начиная с предположений, что в нем подняла голову примесь харданской крови, заканчивая тем, что такая одежда скрывает неестественные уродства, вызванные демонопоклоничеством.

Впрочем, в последнее верили лишь невежественные крестьяне, ведь мало какой лорд так же тесно сотрудничал с Церковью, как Граф Гастон. Он был набожным настолько, что епископ лично передал на хранение его роду одну из малых реликвий Теократии... Собственно, ради присутствия этой реликвии на поле боя Шорту и пришлось основательно раскошелится.

Не деньгами, нет. Произведениями искусства: картинами, статуями, древними артефактами, из тех, что представляли историческую ценность. И разумеется обещанием, что всё понравившееся Графу из замка Кондоров — достанется именно ему.

Разумеется, Граф прибыл не один. На улице стальным монолитом расположилась его любимая игрушка, Легион. Сотня отборных тяжелых пехотинцев, вооруженных до зубов. Башенные щиты в рост человека, алебарды, увесистые дротики и тяжелые стрелкометы.

Каждый из воинов был как минимум адептом и мог одной рукой управляться с алебардой так, как некоторые не могли и двумя.

Пускай большинство окрестных лордов крутили пальцем у виска, утверждая, что куда рациональней было бы их пересадить на коней — Гастон твердо стоял на своем, раз за разом доказывая в бою, что его подход имеет право на жизнь.

Единственное, что могло остановить медленную поступь стальной лавины — это магия, ведь даже всадники на химерах предпочитали найти цели попроще, а рыцари на конях не могли и надеяться пробить строй тех, кто массой не больно-то им и уступал.