Вик Разрушитель

– Жирный-то наглеет, – сказал второй парень с бритыми висками, широкоплечий и коренастый. Он казался неуклюжим и неповоротливым, но по гибким и подвижным кистям рук и запястьям с татуировками я понял, что серьезнее противника среди этой банды нету никого. От своих сверстников отбиться можно, а вот от него – вряд ли. Расписной попался! Вот это плохо! – Ты бы поучил его хорошим манерам, Ушак.

Я мысленно простонал. Угораздило нарваться на уродов! Ушак – самый придурковатый и злой драчун в Славенском конце, да еще владеющий искрой. А если Ушак здесь, то второго должны звать Гридей. По которому каторга плачет. Они же неразлучная пара. Я их никогда не видел, но Ворон и Олег частенько рассказывали о них. Всегда первыми лезут в драку, бьют жестоко, до полусмерти. Конечно, я не верил, что Гридя и Ушак будут молотить меня до состояния телячьей отбивной. У них хватает своей гвардии.

– Я не жирный, – предупредил я, наливаясь злостью. Чародей Забиякин сумел согнать с меня лишний вес, и хотя я не стал стройным как молодой тополек, но значительно уменьшил размер одежды.

– Да это же Жирдяй! – воскликнул кто-то из младших пацанов. – Я его знаю! Глисты тебя мучают, что ли? Похудел, в натуре!

Славенские заржали, оценив удачную шутку своего товарища.

Надо же, а мне кличку уже в городе дали! Известной личностью становлюсь! Знать бы, за какие заслуги. Особо-то нигде не засвечивался, жил тихо, как сверчок за печкой.

– Короче, гони монету и дергай отсюда, – Гридя цапнул меня за шею и толкнул в сторону арки, чтобы не торчать на видном месте. – Или чем будешь расплачиваться?

– Ничем, – ответил я, оценивая ситуацию. Придется драться, чего я не очень хотел. Забиякин нас, конечно, учил кулаками махать, но против десятка человек не выстою.

– Босяки, давайте, – хмыкнул Ушак.

Он вместе с Гридей отступил в сторону, давая место пацанам для маневра. Я тут же прижался к холодной обшарпанной стене арки и изобразил стойку, чем вызвал смех. Забавно выгляжу, да? Не раздумывая, делаю короткий шаг вперед и впечатываю кулак в нос самому прыткому и неудачно оказавшемуся на «линии огня». И мгновенно отступаю назад, снова прилипая к стене. Пацан заорал от боли, схватившись за переносицу, марая своей кровью лицо. Это стало сигналом к атаке. Другие дружно бросились на меня, сотрясая арку дикими воплями, и стараясь достать своими руками. Пару раз мне здорово прилетело: в глаз и в ухо. Пока изучал искорки на сетчатке, кто-то изловчился врезать ботинком по ребрам. Я зарычал от боли и стал пробиваться из окружения, размашистыми ударами доставая каждого, кто оказывался поблизости. С удовлетворением заметил, что трое или четверо отвалились, изображая муки боли, а кто-то и вовсе грохнулся на выщербленный асфальт.

И тут мне путь перегородил Ушак. Его треугольное лицо исказилось от непонятной мне радости.

– Куда намылился, пузырь? Щас я тебе…

– Что здесь происходит? – звонкий девчачий голос разнесся по арке, заглушая крики и ругань дерущихся. – Немедленно прекратите драться!

Я замер, глядя на тонкую фигурку девочки в нарядном светло-зеленом платьице. Нескладная, длинноногая с выпирающими коленями, с забавными косичками, перетянутыми бантами под цвет платья, в потертых туфельках – эта картина промелькнула передо мной в одно мгновение. Я запечатлел образ нежданной помощницы, и он врезался в мою память, а вот лицо плохо различил. Тень от здания скрывала его черты.

А девчонка смело шагнула в арку.

– Отпустите его! – приказной тон прорезался в ее голосе.

– Барышня, вали отсюда, пока мы добрые, – Гридя перегородил ей путь. – Иди, куда шла! До греха не доводи…

– Я требую! – топнула она ногой. – Иначе…

– Дура, что ли? – разозлился один из пацанов и толкнул ее в грудь.

– Обалдел? – возмущенный голос незнакомки, едва не упавшей, завибрировал. – На кого руку поднимаешь, простолюдин?

Что-то непонятное закружилось в воздухе, превращаясь в буро-коричневую кляксу. Рука девчонки вылетела вперед, толкая перед собой спрессованную массу странного порождения магии. Раздался треск, усиленный эхом арки. Грохнуло так, что все попадали на землю. Гридя с криком согнулся пополам, так как стоял ближе всех к девчонке, и схватился за уши. Обидчика девчонки и вовсе смело с пути, потому что вся энергия техники предназначалась этому идиоту.

Я же, оглянувшись в поисках врага, с удовлетворением заметил, что все они лежат, испуганно замерев. Переступив через Ушака, пнул его по тощему заду, и схватил за руку спасительницу, тоже ошалевшую от эффектно проведенной техники, потащил ее по улице подальше от злополучного места.

– Да отпусти ты меня! – завопила она, когда мы очутились на оживленном месте среди гуляющих людей. На нас смотрели с подозрением. – Сейчас городовой появится, потом будешь доказывать, что ты не собирался меня грабить!

Я разжал пальцы, выпуская запястье девчонки.

– Синяк же будет! – пожаловалась она, оставаясь рядом со мной. – Смотри, вон скамейка! Пошли, сядем! У тебя кровь со лба течет! Вытереть надо.

– Бровь рассадили, – пробурчал я, невольно подчиняясь звуковым вибрациям спасительницы.