Вик Разрушитель 5 (СИ)

— Да, Ваше Высочество. Уже гораздо лучше. Данька-то быстрее пришел в себя, уже и не вспоминает. Мужчина, как-никак. Дочке труднее. Ниночка у меня впечатлительная девица, первые ночи плохо спала. Слава богу, обошлось без серьезного психологического срыва, — Захарьин перевел дыхание.

— Ничего, они у тебя крепкие ребята, месяца не пройдет — учеба и увлечения вытеснят этот ужас, — не дрогнув ни единой мышцей на лице, Мстиславский закинул ногу на ногу. — Я приехал к тебе, Василий Романович, как раз по этому поводу.

— Я ни единым словом не обмолвился ни с кем, — торопливо произнес Захарьин, поняв намек. — Молчу как рыба подо льдом.

— Ну-ну, совсем-то уж не стоит соблюдать кодекс молчания, — хмыкнул цесаревич. — Иногда полезно в разговорах помянуть ужасы произошедшего. Даже полезно будет. Я с императором долго думал, как отблагодарить тебя за преданность и понимание ситуации.

— Деньги мне не нужны, — твердо произнес Василий Романович.

— Мы тоже подумали, что деньги — пошлая и банальная вира, — кивнул Мстиславский, — и тем не менее, в Императорском банке на имена твоих близнецов положили по сто тысяч рублей, которыми они могут воспользоваться по достижении двадцати пяти лет. Это тот возраст, когда молодые люди строят свои семьи или начинают собственное дело. Для дочери это хороший довесок к приданому, ну а Даниил найдет правильное применение деньгам. Надеюсь, Василий Романович, ты сохранишь пока тайну.

— Спасибо, Ваше императорское Высочество, — потрясенный Захарьин вскочил и склонил начавшую седеть на висках голову. — Несомненно, буду молчать. Незачем молодежи знать об этом. А то «кукушка поедет» легко, как сейчас любят говорить.

— И я о том же, — Мстиславский повел плечами, как будто разминал мышцы от долгого сидения. — Но императорский клан счел нужным отблагодарить тебя, Василий Романович. Я посмотрел, у тебя усадебка-то маленькая, для гостевого дома места совсем нет.

— А… зачем нам гостевой дом? — не понял Захарьин. — У нас хватает комнат для дорогих гостей. При желании и больше выделим, если нашествие какое случится.

— Сразу видно неискушенного человека, — усмехнулся наследник. — Скажи мне, Василий Романович, как вы пестуете свой Дар? Насколько я знаю, боярские Роды, не имеющие возможности усиливаться, стараются придерживаться евгенической программы.

— Ваша правда, — кивнул хозяин дома, заметно напрягшись. Не сказать, что разговор, начатый цесаревичем, ему не нравился. Скорее присутствовало недоумение. — Практически никто из боярских семей не игнорирует советы Евгенической Комиссии. С Источником, конечно, было бы попроще.

— Источники разрешено иметь только княжеским Родам, — напомнил Мстиславский. — Ты же знаешь, Василий Романович, что за порядком тщательно следит Магическая Коллегия. Боярские, дворянские семьи не имеют права на личный Алтарь. Несанкционированная инициация Источника приводит к печальным последствиям. Надеюсь, у тебя не запрятан где-нибудь в подвале особняка магический камень?

Цесаревич с легкой усмешкой, показывающей, что это всего лишь шутливый вопрос, не более, посмотрел на Захарьина. К чести хозяина, тот не дрогнул и не отвел взгляд.

— Смерти своим родичам и чадам не желаю, — все-таки ответил он. — Пусть и слабенький у нас Дар, и усиливать его придется только Даньке и младшему Саньке, но будет все по закону.

— Молодец, Василий Романович, — на мгновение прикрыл глаза Мстиславский. — Крепко держишь слово и честен перед государем. А теперь нашавира. И не спорь. Хочу признаться тебе, что за особые заслуги даже дворяне могут заиметь свой Алтарь. В России таких Родов немного, хватит пальцев на руке пересчитать. И Захарьины отныне входят в эту когорту. Почему я и посоветовал тебе построить гостевой дом с крепким подвалом.

Захарьин стал бледнеть. Казалось, еще мгновение — и он рухнет на пол. Но крепко сжав подлокотники, он только подался вперед, не желая пропустить ни единого слова от цесаревича.

— Как только будет готово место для Алтаря, туда будет доставлен Источник. Небольшой, с ограниченным воздействием… Но через сто-двести лет он войдет в силу, если его правильно пестовать…

— Ваше императорское Высочество, — Захарьин не выдержал и рухнул на колени, подполз к Мстиславскому и ткнулся лбом в его начищенную до блеска обувь. — Век буду молиться за доброту вашу, за ваш Род! Преданнее Слуги не найдете! Глотки всем перегрызу, кто посмеет на вас грязь лить, а таких хватает!

— Встань, Василий Романович, не нужно, чтобы тебя видели таким домочадцы, — голос Мстиславского изменился, стал суше и холоднее. Дождавшись, когда встрепанный от переизбытка чувств Захарьин переместится в кресло, добавил: — Ты же понимаешь, что вира излишне щедра?

Хозяин дома сглотнул слюну и кивнул, ощущая противный комок страха в животе. Но следующий вопрос вызвал у него недоумение:

— А каким ты видишь будущее своей дочери Нины? Какие у нее отношения с одноклассниками, к кому из мальчиков она неравнодушна?