Вик Разрушитель 3

Перешедшую на привычное ворчание кухарку я уже не слышал, закрыв за собой дверь комнаты. Торопливо поставил тарелку с плюшками и кружку на стол, вытащил из кармана записку, развернул ее и углубился в чтение. Хотя, что там было читать… Несколько строчек каллиграфическим почерком с красивыми завитушками заглавных букв проглочены за мгновения. «Викентий, я получила твою записку до встречи с князем Мамоновым. Сегодня встречаюсь с ним, где обсудим твою возможность принять предложение Брюса или отказаться. Я считаю, что любое знание никогда лишним не будет. Надеюсь, князь придерживается этого же мнения. Господин Ломакин доведет до тебя на словах наше решение. А.Г».

Забавно. Почему мама написала не мое настоящее имя, а предпочла то, какое я ношу сейчас? Тайны в этом, после недолгого размышления, я не увидел. Княгиня Гусарова боялась, что записка попадет в чужие руки, и исключила малейшую родственную привязку ко мне. Князь — это, вероятно, мой отец. Неужели он еще в Москве? Обязательно нужно с ним встретиться! Так, с этим все ясно. Что мне сказал Ломакин? «Читай свежую прессу!». И при чем здесь газеты? Я их очень редко читаю, отдавая предпочтение журналам «Наука и жизнь», «Военные технологии» и еще парочке такой же направленности. Ну ладно, если матушка просит, почему бы и не поинтересоваться? Хуже не станет. Главное, могу со спокойной душой дать ответ господину Брюсу. Честно говоря, я очень хотел попасть в архивы Магической Коллегии. Наверное, из всех своих сверстников, я буду первым подростком, прочитавшим старинные манускрипты по магическому искусству.

Найдя на полке банку из-под кофе, неведомо какими путями попавшую сюда, я положил в нее записку и поджег. Как только маленький лоскут бумаги почернел и съежился, растер его пальцами до состояния сажи. И тут в дверь постучали. От неожиданности я подпрыгнул на месте, и как вор, попавшийся на горячем, опять метнулся к полке, сдернул оттуда старый радиоприемник с открытой крышкой (так и не удосужился привести его в порядок), с грохотом уронив несколько книг, и поставил его на стол.

И только потом пошел открывать дверь. Людмила Ефимовна подозрительно потянула носом воздух. Погрозила пальцем:

— Куришь? Или еще не успел? Табаком, вроде, не пахнет. Бумагу жег, что ли?

— Да вы что, тетя Люда! — возмутился я, ощущая, как горят щеки. — Обжигал концы проводов. Вот, решил приемником заняться.

— Понятно, — улыбнулась княгиня. — Разрешишь войти?

— Да, конечно! — я отступил в сторону и пропустил Светину маму, и сразу прикрыл дверь. А сам поглядывал, как она неторопливо прошлась по комнате, окидывая ее хозяйским взглядом.

— Молодец, все в порядке держишь, — Людмила Ефимовна кивнула и присела на стул, легким движением разгладив на коленях ткань платья. — Ты видел письмо из Канцелярии?

— Так это вы принесли его? — сразу стало понятно, о чем говорит княгиня. — А я все варианты перебрал!

— Я не знаю, что в том письме, и не хочу знать, — серьезно на меня посматривая, произнесла Булгакова. — Возможно, императорская семья предлагает тебе выгодную сделку, например, учебу в элитном учреждении в обмен на переход в их клан. Или еще какие интересные преференции, от которых трудно отказаться мальчику с уникальным Даром. Хочу лишь сказать, что наша семья… Я говорю именно о нашей семье, проживающей в этом доме… Ты стал нам как родной. Это бывает, когда вкладываешь в человека всю свою душу и получаешь в ответ благодарность. Тебе здесь нравится, я это чувствую. Наши дети с тобой очень сдружились, даже Артем, что удивительно для его непримиримой натуры. Он вообще с трудом выносит чужаков в доме, а знаешь, почему?

— Характер такой, — я привалился к шкафу плечом, чтобы не упасть от слов Людмилы Ефимовны. Так откровенно со мной еще не разговаривали!

— Он — эмпат, — улыбнулась женщина. — Поэтому его первая реакция, когда ты появился здесь, и была столь резкой и бурной. Артем попытался закрыться от тебя, но антимагия сломала защиту, и он потом всю ночь мучился от головной боли.

— Простите, я не знал, — буркнул я смущенно. Что бы этому балбесу сразу сказать о проблеме! Придумал бы что-нибудь, как поставить блокаду. — Но потом-то он вполне нормально со мной общался!