Вик Разрушитель 3

Я наскоро сбросил грязную одежду и затолкал ее в корзинку для белья, а сам встал под едва теплый душ, смывая пот. С трудом сдерживая нетерпение, я размышлял о том, зачем здесь господин Ломакин. Скорее всего он привез ответ от матери. То-то подмигнул мне незаметно. Значит, точно есть какие-то новости.

Облачившись в шорты и чистую футболку, я расчесал влажные волосы, привел себя в тот самый порядок, который требовал опекун, и присоединился к мужчинам. Сел на диван как раз напротив Ломакина.

— Я как раз встречаюсь с учениками Щукинской гимназии, — пояснил маг. — Чтобы не терять драгоценное учебное время, решил познакомиться с вами всеми заранее и определить для себя, как именно строить подачу материала. Как-никак, вы у нас уникумы каждый в своей стихийной нише. Особенно ты, Викентий. Наталья Александровна, моя подопечная, много о тебе рассказывала.

— В каком плане? — деловито спросил я, проведя рукой по макушке. Волосы еще не высохли.

— Ну не в плане же ваших танцевальных подвигов! — засмеялся Ломакин. — Я успел с Иваном Олеговичем пообщаться, и он меня озадачил тем, что сам не может понять, какая Стихия является у тебя приоритетной. Но такого быть не может. Во время известных событий на Болотном твоя храбрость стала для окружения императора сюрпризом и одновременно укором для тех, кто просто обязан был вместо тебя защитить гостей. А теперь самое главное: что ты пестуешь?

— Да я не знаю, Евгений Сидорович, — развожу руками и гляжу на Булгакова. — Непонятная какая-то искра. Меня из-за этого и заставляют ориентироваться на защитные компоненты магии.

— Так и есть, господин Ломакин, — подтвердил с облегчением опекун, словно я спас его от необходимости изворачиваться и лгать. Не будет же он во всеуслышание говорить о появлении в их Роде антимага! Да еще в ситуации, когда Наташа может выйти замуж за Алексея Куракина! Иван Олегович справедливо опасался утечки информации через гостя. — Ситуация весьма странная, и усугубляется тем, что мы не можем найти кровных родственников Викентия и провести генетический анализ, чтобы выявить приоритет Стихии.

— Все настолько плохо? — Евгений Сидорович ловко приподнял правую бровь, показывая свое изумление. — Неужели по банку данных нельзя провести экспертизу?

— Закон о сиротах не позволяет до совершеннолетия проводить манипуляции с выявлением родства, — кивнул Булгаков, и я снова мучительно подумал, кто мог положить письмо из Евгенической комиссии в мою комнату. Все-таки тетя Люда? — Даже для сбора генетического материала в базу хранения.

— А как же вторая инициация? — еще больше удивился гость.

— Она уже прошла, — спокойно ответил опекун. — Полгода назад Вик тяжело заболел, и именно после этого у него стали проявляться уникальные способности.

— Которые похожи на антимагическую сущность, — задумчиво произнес Ломакин, потирая подбородок.

Иван Олегович вздрогнул и очень пристально поглядел на гостя. Я заметил, как его зрачки потемнели, а на его пальцах запрыгали серебристые искорки. Мне стало страшно. Как бы не убили моего нового знакомого! Зачем Ломакин об этом сказал? Показал, что знает секрет Булгаковых?

— Поясните, Евгений Сидорович, — пришел в себя опекун, разгоняя тяжелое магическое поле, образовавшееся вокруг него.

— Я просто сопоставил некоторые факты из всего, что окружало Викентия в последнее время, — невозмутимо ответил маг, — точнее, из доступной информации и разговоров несдержанной на язык молодежи. Не забывайте, Иван Олегович, кто у меня самый интересный собеседник.

— Ну да, — выдохнул Булгаков. — Молодые девицы на эмоциях могут наговорить всякого…

— Не подумайте ничего плохого, князь. Я привык анализировать каждую мелочь. Ход моих мыслей может показаться извилистым и непонятным, но я привык к обструкции коллег за подобные методы за всю сознательную жизнь.

— Тяжело, видимо, приходилось? — поинтересовался Иван Олегович, но без излишнего любопытства, хотя напряжение чувствовалось.

— Не без этого, когда пробиваешь стену непонимания, — усмехнулся Ломакин и скользнул взглядом по мне. — Искра одаренного мальчика без должной инициации может пойти по непредсказуемому пути. Когда была первая инициация?

— В восемь лет, в приюте, — ответил я и почему-то подумал о том, что наш гость прекрасно осведомлен о моем Даре. Почему так, не мог бы сейчас сказать и как-то логически подтвердить догадку. Просто озарение, ничего больше. — И то после чужого воздействия…

— Не думаю, что данная информация поможет вам, господин Ломакин, — бросил князь.

— Да, извините, не следует мне быть излишне любопытным, — кивнул маг, особо не расстроенный отказом. — Я бы хотел попросить вашего разрешения периодически заниматься с Викентием в пределах своей компетенции…

— То бишь в школе? — с легкой иронией спросил Булгаков.

— Конечно. Я еще не знаю, сколько часов выделят мне для уроков, но уже составляю планы работы с перспективными учениками.