Вигнолийский замок

Гвоздарь-самоучка Юлий неожиданно для себя попал в категорию везунчиков. Он оказался в камере потому, что кого-то ткнул топором так неловко, что тот умер. Рупрехт сумел вытащить Юлия из тюрьмы, и тот быстро освоился в моем замке. Он затребовал у меня железо, сталь и деревянные бруски и вскоре изготовил две машины. Одна тянула толстую проволоку с помощью зубчатой передачи, а вторая — нарезала гвозди. Я не очень верил в то, что малообразованный крестьянин мог придумать эти машины. Но в ответ на мои расспросы Юлий упорно утверждал, что изобрел их сам.

Первая партия гвоздей ушла на ура. Прибыль составила три сотни увесистых серебряных ливров с изображением Хлодвига Одиннадцатого. Я собрал товар для второй партии, и вот тут-то подоспел барон Праст, который перехватил повозку, убил моих главных купцов: старика Марка и его сына, а также угнал трех выносливых лошадей.

Когда нам сообщили об этом происшествии, холодная ярость охватила меня. Похоже, мы недооценили ничтожную суть Праста. Он вовсе не собирался нападать на мой замок, а рассчитывал ослабить нас многочисленными укусами.

Я быстро собрал военный совет, который состоял из Никера, мага Туссеана и двух десятников: Рупрехта и Алессандро. Сотника в моем распоряжении пока не имелось, ведь для сотника требуется сотня.

— Этого нельзя так оставлять! — Туссеан всегда говорил зычно, а двигался величаво, за что я его и ценил. Старик Марк был одним из немногих приятелей мага, и, надо полагать, нехорошие эмоции переполняли Туссеана в связи со смертью друга.

— А что мы можем сделать? — Алессандро встряхнул рыжими волосами. — Осадить замок Праста? Так у него сил гораздо больше.

Этот десятник предпочитал действовать наверняка, в отличие от гневливого Антуана.

— Зачем же вот так сразу мстить? — Никер старика Марка не любил и сейчас говорил весьма рассудительно. — Мы ведь собирались отсечь подмогу, которая придет завтра к Прасту. Будем действовать строго по плану.

Розалинда сообщила нам, что барон ожидает завтра подкрепление. Послание женщины выглядело весьма запутанным, из него удалось только выяснить дорогу, по которой прибудет подмога, и примерное время. Численность и задачи отряда остались загадкой.

— Да, не будем распыляться, — согласился я. — Неизвестно, с кем нам придется столкнуться. Бросим все силы на завтрашнее предприятие.

— А замок как защитим в случае чего? — Рупрехт, как и Алессандро, ничего не знали о дядюшке Вилли, который мог с честью выдержать не один штурм. Они считали, что в подвале хранятся некие ценности, к которым только я имею доступ.

— Выпустим автономных големов, — я посмотрел на Никера, который кивнул и поправил берет с пером.

— Люди испугаются, попрячутся.

Рупрехт говорил истину — у големов, которыми никто не управляет, была плохая репутация по причине их тупости и непредсказуемости. Человеческие маги, за редкими исключениями, еще не научились изготавливать качественные автономные энцефы.

— Как попрячутся, так и распрячутся, — я поднялся со своего кресла, показывая, что совещание окончено.

Пока мы готовились к атаке на отряд неизвестной численности, ко мне стекались донесения служанок о моей гостье. Магичка вела себя прилично, только пыталась все время расспрашивать обо мне. Ее интересовало всё: откуда я такой взялся, каковы мои планы, действительно ли мне помогает Сатана и почему он это делает. Вероника запретила девушкам болтать с пленницей на отвлеченные темы, но магичка проявила большую искусность в деле налаживания дружелюбных разговоров. Я задумывался об этой женщине и неизменно приходил к выводу, что если сбросить ее с крепостной стены, то наши дела сразу пойдут лучше.

Мы выехали ранним утром. Около тридцати хорошо экипированных всадников и два голема составляли приличную мощь. Туссеан, как обычно, делал вид, что руководит Громилой — закованным в доспехи трехметровым монстром, вооруженным невероятной силой рук и большой палицей, болтающейся на поясе. Я же действительно управлял Воронком — моей гордостью и отрадой, созданной пару недель назад. Едва мысли касались этой черной птицы, то я сразу как-то добрел и расслаблялся. Воронок напоминал огромного ворона, умел летать и даже парить. Дядюшка Вилли не смог сдержать удивления, когда моя хила создала эту птицу. Признаться, я и сам поразился такому повороту. Когда Воронок поднялся на ноги и захлопал крыльями, я ощутил то же самое, что ощущает скульптор, только что закончивший свой первый шедевр. Под влиянием этого счастливого чувства мне удалось преобразовать энцеф так, что Воронок мог функционировать в двух режимах: под моим управлением и автономно. Я его брал в свои краткосрочные походы лишь изредка, но сейчас сделал исключение.

Дорога, сжатая с боков лесом, представляла собой отличное место для засады. Мы расположились привольно: Громила с магом и тремя солдатами с одной стороны, остальные — с другой. Я уселся на траву, достал самодельный бумажный блокнот в кожаном переплете и занялся бухгалтерией: потеря повозки с гвоздями вынудила меня отменить некоторые закупки.