Видео Иисус

— Друг мой, поверьте человеку, дважды разведённому: это ни к чему не приведёт. Что с воза упало, то пропало. Отпустите её с миром.

— Но… — Райан растерялся. На такое участие в его судьбе он не рассчитывал.

— Я знаю это, поверьте мне. Такими действиями вы только погубите всё. Поезжайте домой и дайте ей шанс самой к вам вернуться. А если нет — ну что ж, с вашей внешностью вам достаточно выехать вечером в Тель-Авив, и у вас будет другая, не хуже.

Райан уставился на полицейского.

— И всё-таки я лучше подожду здесь, сэр. Чтобы, э-э, раз и навсегда прояснить дело.

Отеческий взгляд полицейского приобрёл стальной блеск.

— Мне очень жаль, старина, но этого я не могу допустить. Вам придётся сейчас уехать отсюда и больше здесь сегодня не показываться.

Я думаю, произошёл нечаянный провал во времени, не знаю уж, как это происходит. У меня нет этому объяснений.

Этo случилось во время осмотра некрополя Бет— Шеарима, экскурсия была включена в мою путёвку по Галилее. Когдa наша группа продвигалась по катакомбам, я слишком углубился в чтение надписей и в рисунки на гробницах и стенах — и отстал от остальных. Когда я двинулся их догонять, то заблудился и очутился в маленьком подвальном помещении, из которого выбрался наверх в совершенно другой город. Я не сразу понял и не сразу смог примириться с тем, что оказался в другой исторической эпохе — в чём был и с видеокамерой в сумке-футляре. К счастью, меня приютила одна семья, они noкормили меня и выделили место для ночлега: нары, застеленные соломой. Со временем я выучил язык и смог выполнять простые крестьянские работы, чтобы не быть дармоедом. Конечно же, я пытался понять, каким образом меня постигло тaкoe, и искал пути

возвращения назад, в своё время, но тщетно. Когда я влюбился в младшую из двух дочерей в приютившей меня семье, а она в меня, я nрекратил мои усилия, женился на ней и был счастлив так, как и мечтать никогда не мог.

Потом разнеслась весть oб одном nроповеднике из расположенного неподалёку Капернayма. Егo звали Ииcyc, и люди говорили, что он творит чудеса. Тогда я распаковал cвою видеокамеру, про которую совсем было забыл, и отправился в путь. В моём распоряжении был всего один комплект батарей, которые к тому же несколько лет пролежали в бездействии, но работали они отменно. Может, причина кроется в местном жарком климате, но когда я давал батареям полный отдых, они казалось, подзаряжались сами собой. Постепенно мне удалось отснять три видеокассеты, которые были у меня с собой, третью, к сожалению, не полностью потому, что батарeи, в конце концов всё-таки сели.

С того момента, как мне стало ясно, чтo я очутился в Палестине начала христианской эры, я жил в страхе, который сегодня кажется мне смешным. Я боялся, что смысл всего этого в том, что Иисуса никогда не было, и что это я был nризван сыграть его роль. Когда я потом увидел его…

На этом текст первого листа заканчивался.

Они стояли, склонившись над пластиковой ванночкой, и смотрели на сырую, серую бумагу, на которой призрачно светились строчки письма. Глаза их горели. Головные боли, вызванные химикалиями, запах которых они давно уже перестали ощущать, были убийственными. На часы больше никто не смотрел. Время, казалось, в какой-то момент остановилось.

— Значит, это правда, — тихо сказала Юдифь. — Это странник во времени. И он снял Иисуса на видео.

— Да, — кивнул Стивен. — Однако первоначальная теория не подтвердилась. Это было не запланированное путешествие, а случайность, — он отставил фотоштатив в сторону. Надо будет не забыть вынуть из камеры плёнку. — Может быть, на втором листе будет сказано, где спрятаны кассеты.

— Но не сегодня, ладно?

Стивен посмотрел на неё. В странном освещении лаборатории она была бледна, как стенка.

— Эй, мы же на шаг от разгадки! Ещё десять минут — и мы всё узнаем!

Она со вздохом закатила глаза:

— Сколько раз сегодня я уже слышала это? Иешуа громко откашлялся.

— Я боюсь, что Юдифь права.

Он выключил ультрафиолетовую лампу и принялся убирать чашки и бутылочки, бросая использованные ватные тампоны в мусорное ведро и ставя на место стулья.

— Эй, — попытался отрезвить его Стивен. — Иешуа! Профессор Иешуа! Неужто ты сдашься и отступишься у самой цели?

— Дело не в отступлении.

— Может, раздобыть тебе что-нибудь поесть? Сварить кофе? Мы могли бы прогуляться на свежем воздухе, а дверь пока оставить открытой, чтобы проветрилось, а потом с новыми силами вернулись бы к работе…

— Нет, Стивен, дело не в этом, — Иешуа со стуком опустил крышку мусорного ведра и с удручённой миной облокотился о стол с вмонтированной в него раковиной. — Я так уповал на то, что это окажется на первом листке. Правда. Дело не в том, что я не могу продолжать — просто не получится.

Петер Эйзенхардт встрепенулся и проснулся. Вот оно! Вот она, мысль, которая смутной догадкой преследовала его уже несколько дней, не обретая конкретных черт. Важная мысль. Тревожная мысль. Наконец-то он её поймал.