Видение суда

«Да, Михаил! — ответил Дьявол. — Да!
У врат того, кому ты служишь верно,
Я заявляю, что пришел сюда
За подданным: он чтил меня всемерно,
Пока носил корону. Не беда,
Что он не знал вина и прочей скверны,
Но с той минуты, как воссел на трон,
Мне одному в угоду правил он!

XL

Взгляни на нашу землю — хоть верней,
Мою! Увы, давно не торжествую
Над бедною планетой: все на ней
Влачат убого жизнь свою пустую.
Сказать по правде — кроме королей
Едва ли кто такую кару злую
Несет за дело! И властитель твой
Напрасно блещет славой огневой!

XLI

Мне данники земные короли.
Попытки переделать их бесплодны:
Высокие властители земли
Настолько мне усердны и угодны,
Что мы давно к решению пришли
Им предоставить действовать свободно!
Их небеса к добру не преклонят
И к худшему не переменит ад!

XLII

Взгляни на нашу землю, повторяю:
Когда сей червь бессильный и слепой
Вступил на трон, правленье начиная,
И он и мир имели вид иной:
Его своим владыкой величая,
В покое мирном радости земной
Хранили острова его по праву
Родной уклад и добрых предков нравы.

XLIII

Взгляни, какой, покинув жизнь и власть,
Оставил он страну свою? Сначала
Он подданных любимцу отдал в пасть,[29]
Потом его стяжанье обуяло,
Порок убогих, эта злая страсть,
Презренных душ сгубившая немало.
В Америке свободу он душил
И с Францией не лучше поступил!

XLIV

Он, правда, был орудием в руках,
Но, согласись, хороший мастер вправе
Его швырнуть в огонь; во всех веках,
С тех пор, как смертными монархи правят,
В кровавых списках грязи и греха,
Что всю породу цезарей бесславят,
Другое мне правленье назови,
Столь глубоко погрязшее в крови!

XLV

Ведь даже слов „свободный“ и „свобода“
Слепой король Георг не выносил:
Из памяти народов и народа
Искоренял он их по мере сил.
Он правил долго, и за эти годы
Всему и вся он горе причинил.
Лишь тем он от собратий отличался,
Нто пьянством и развратом не прельщался.

XLVI

Был верным мужем, неплохим отцом —
На троне, правда, хорошо и это, —
Поститься за Лукулловым столом
Трудней, чем за столом анахорета! —
Но подданным его что пользы в том?
Их стоны оставались без ответа!
Один лишь гнет, жестокий, страшный гнет,
Испытывал измученный народ.

XLVII

Его стряхнул недавно Новый Свет,[30]
Но Старый стонет под ярмом жестоким
Ему подобных: где на тронах нет
Преемников, в ком все его пороки
Воскрешены? Лукавый дармоед
И деспоты, забывшие уроки
Истории; — никто беды не ждет,
Но пусть они трепещут: час придет!

XLVIII