Виашерон 4. Возвращение Безмолвного, Том I

Девушка носилась бесплотным призраком над уничтожаемой деревней под шёпот бестелесного голоса. Чувствовала, как подтачивается её дух.

“ФУРИЯ! ФУРИЯ!” — иной, мелодичный, голос, наконец, пробился к ней, вырывая из плена кошмара.

Орчанка вскочила на постели, спелёнатая тяжёлым одеяло по рукам и ногам. Услышала треск материи и только тогда поняла, что со сна сразу начала отбиваться от несуществующего врага. Одеяло пересекала длинная рваная прореха.

“Что случилось? Я чувствовал, как твоё присутствие слабеет с каждой секундой!” — встревоженно произнёс паладин.

Я… я не знаю. Кровь. Огонь. И этот голос. Твою мать. Это был сон? Или реальность? Как отличить?

Ансельм вместо ответа лишь засопел.

А она уловила едва слышимый скрипучий смех.

[1] Художник — Jon Mccoy.

Глава 27

* * *

Разрушенный форт оказался больше руинами, чем укреплением, пусть и в плохом состоянии. Высокие стены на три четверти развалились. Те, что ещё стояли, обросли диким виноградом и плющом. Лишь высокий донжон[1] выдержал неизбежное течение времени, но и он находился не в самом лучшем состоянии. Несколько массивных пробоин уродовали его монументальную форму. Форт явно обстреливали осадным оружием.

Сама группа построек устроилась в небольшом ущелье под боком у одной из трёх вершин. Фурии пришлось обходить эту гору по кругу от самой башни Изегаста в течение нескольких часов. Вышла она ещё до рассвета. После кошмаров и кровавых видений девушка не рискнула вновь заснуть. Её подсознание сотворило слишком гремучий коктейль кошмаров из рассказов мага про вырезанную хобгоблинами деревушку и слов Ансельма про убитых орками целителей.

Прямо на её глазах солнце выплыло из-за морской глади, которая лежала вдали по левую руку от орчанки. Медленно и величаво оно окрасило растопленным золотом травянистые равнины и холмы. Озарило каменные развалины, в потрясающей чёткости, подсвечивая всю их гнетущую разруху.

Сейчас, сидя в кустах в нескольких сотнях метров от форта, она видела следы обитания хобгоблинов. В стороне от неё такая же разрушенная дорога подходила с северо-востока прямо к провалу в стене, где когда-то находились высокие врата. Сейчас их преграждали деревянные баррикады. Самопальные, топорно сделанные, они закрывали доступ во внутренний двор форта. Такие же заграждения перекрывали и остальные секции с обрушенными стенами.

С её позиции Фурия видела нескольких серокожих, будто вываленных в пепле, тварей у баррикад и на стенах. Полутораметровые коротышки, с руками, свисающими до колен, одетые в разномастную плохонькую броню и вооружённые таким же сомнительным оружием — кривые мечи, топоры и копья. Все, явно выкованные в их собственной кузне, косоглазым мастером с жесточайшего перепоя.

“Слишком много, чтобы открыто бросаться в бой.”— подал голос Ансельм.

После ночного инцидента он стал молчалив и задумчив.

Вот бы как-то выманить парочку, чтобы понять, чего они стоят в бою.

“Это я могу тебе сказать уже сейчас. Ничего не стоят. Тупые и злобные твари, что умудряются сразить тренированного бойца только кучей, наваливаясь со всех сторон.”

Вскоре её желание исполнилось. Парочка серых недомерков с вёдрами в руках отправилась в её сторону. Явно к ручью, что девушка прошла по пути сюда.

Слившись с кустами, орчанка проводила их внимательным взглядом, и дав им пройти, отправилась вслед, припадая к земле. Не хотела, чтоб её засекли со стен.

Через десять минут втроём они достигли крохотного ручья, что выбивался из-под массивного валуна и задорно стекал вниз по склону холма.

Затаившись за крупным камнем позади парочки, девушка стала наблюдать за работягами.

— Из-за тебя тупицы попали! — проскрежетал первый хобгоблин с рассечённой бровью. — Я говорил, что ненужно трогать человечину! Брела́ррк уже оторвал голову Мо́гду в прошлый раз, но тебе же начхать. Самый хитрожопый, да?

— Когда я предложил сожрать того дылду, ты что-то так не ныл, — ответил второй безухий малый. — А сейчас раскудахтался, аж сопли во все стороны. Живы и ладно. Скажи ещё, что тебе не понравилось мясо!

Я. Убью. Их.

Внутри девушки сжималась пружина ненависти. То с какой лёгкостью они говорили про людоедство заставляло всё внутри клокотать.

“Погоди, может расскажут что-то путное.” — рассудительно возразил Ансельм.

— Почему вождь вообще позволяет Бреларрку действовать безнаказанно? Кем этот херов снежок себя возомнил?!

Безухий побросал вёдра, которыми черпал воду и в два прыжка достиг шрамированного хобгоблина, чтобы тут же зажать ему рот ладонью.