— Личный рыцарский титул, не передаваемый по наследству, — ровным голосом перечислил маг. — Феод, достаточно скромных размеров, но с деревенькой на её территории, Рунсвиком кличут, а также чистокровного скакуна и золото, сколько унесёшь в двух ладонях.
— Шашку, свисток и PS9, ага. И кто этот потрясающе щедрый меценат?
— Граф Бернье, — напомнил собеседник. — Обладатель невероятной злопамятности и горячего нрава.
— А дракон у него жену украл и заточил в высокой башне?
— Всякий скажет тебе: лишь две вещи в жизни волнуют Персиваля кон Бернье — это призовые скакуны и честь его семьи, а точнее, что думают о нём другие. И обе эти вещи разом украл у него дракон одним погожим летним днём, — глаза Изегаста затуманились. — Больше десяти лет назад граф отдавал свою старшую дочь замуж. За кого — сейчас не важно. Торжества происходили с огромным размахом. Вино и эль текли рекой. В ближайших лесах выкосили фазанов и уток на два километра вокруг его замка. Акробаты, музыканты, шуты и всевозможные увеселения шли своим чередом.
— Так. И?
— Выставка лучших лошадей, а потом скачки с солидным призом. Это мероприятие должно было стать изюминкой вечера. Искрящий — прекрасный скакун игреневой масти, любимчик графа — как раз собирал призы, когда с небес на землю рухнул дракон. В один миг он проглотил коня вместе с подковами и сбруей. Начался хаос, присутствующая знать начала разбегаться, лишь сам Персиваль, обезумев выхватил меч и побежал к дракону. Тот, по словам очевидцев выглядел откровенно паршиво, явно переживший тяжёлую схватку, практически слепой, он даже не заметил графа. Лишь схватил ещё одну лошадь и поднялся в воздух. Сделал круг над замком и направился прочь. Однако, прежде, пролетая над шатрами, где праздновали свадьбу молодые, дракон…
— Что он сделал? Нахрен всех сжёг?
Изегаст слегка порозовел.
— Насрал на шатёр?! — вскрикнула Фурия.
— Да, — резко кивнул маг. — Так и было. Говорят, гости падали в обморок от чудовищной вони. Накрыло всех, кто был в ста метрах от шатра. Ближайших родственников со стороны жениха и других приглашённых гостей. Однако, это ещё не всё…
— А после этого дракон начал распевать обидные матерные частушки про графа?
— Представьте себе вес экскрементов дракона, падающих с небес.
— Нет, спасибо, — поморщилась девушка. — Как-то не хочу.
— Судя по всему лошади не пошли ему впрок, и лишь это спасло жизни тех людей. Скажем так, — мышастый мужчина стал пунцовым, — вместо града там прошёл дождь. Однако и этого хватило, чтобы гости понесли травмы. Молодому жениху сломало руку.
— Неприятно.
— В условиях окружающей грязи рана воспалилась, но в общей суматохе и пока наводили порядок на следующий день — это не сразу заметили. Пока послали за магом-целителем в ближайшие город. Пока он прибыл. Гангрена. Руку пришлось отрезать. Семья жениха отозвала согласие на женитьбу. А самого Персиваля с тех пор, иначе как Смердящим, за глаза не называли.
— Я так понимаю, Перси решил отомстить дракону?
— Верно, — кивнул Изегаст. — Размер обещаемой награды разрастался постепенно за эти годы, пока не достиг того объема, что я назвал.
— И в чём проблема? Почему дракона до сих пор не убили?
— Потому что с одной стороны никто не знает, куда делся дракон, а с другой стороны мало кто готов рисковать головой даже ради рыцарского титула, деревни и лошади. Нет, пару лет назад его видели подле Ма́дборна, где он сожрал целое стадо коров и уснул сытым прямо на лугу. Нашлись желающие забрать награду за его голову. Живым не ушёл никто. Поэтому сейчас безнадёжные обещания и просьбы, за которые никто не готов браться, в народе частенько называют Посулами Персиваля, — закончил рассказ маг.
— Понятно, ваш дракон, как тот ковбой.
— Какой ковбой? — нахмурился Изегаст.
Орчанка на миг затихла, пытаясь подобрать объяснение. Пощёлкала пальцами.
— Таверна в сельской местности. За столом сидят два рыцаря, местный и приезжий. Пьют эль. Вдруг по улице кто-то проносится на огромной скорости, стреляя во все стороны из арбалета. В таверне никто и ухом не ведёт. Тогда приезжий рыцарь спрашивает местного:
“- Что это было, эээ, Артур?
— Это был Неуловимый Ланселот, Гавейн.
— А почему его зовут Неуловимым Ланселотом, Артур?
— Потому что его никто ещё не поймал, Гавейн.
— А почему его никто ещё не поймал, Артур?
— Потому что он нахер никому не нужен, Гавейн.”
Первым посмеиваться начал Ансельм. Его мелодичный смех в голове девушке звучал несколько секунд, прежде чем к нему присоединился Изегаст. Лицо зрелого мага немного разгладилось, теряя суровое выражения недоверия и злости, сменившиеся ещё десять минут назад усталостью, когда он узнал правду.
— Да, ты уловила самую суть, — отсмеявшись сказал он.
Выскочило системное уведомление.