Как и всегда, когда его мысли затрагивали эту идею, они автоматически вытягивали из памяти учёного его сестру. Наследственное генетическое заболевание превратило её последние месяцы в настоящую пытку. Она кричала от боли. Не помогали даже анальгетики.
Что если бы во всех больницах стояли капсулы Оберон с функцией ОЗВ? Что если бы Ника провела эти дни, не смотря в потолок, а гуляя по виртуальным лесам? Загорая на иллюзорных, но вполне реальных для её мозга пляжах? Дни, растянутые с помощью субъективного времени в десятки раз? Дни, в которых не было бы и следа боли.
Разве возможность скрасить последние часы больных в терминальном состоянии не достаточная причина, чтобы заплатить любую цену? Что по сравнению с мучениями сотен тысяч человек какая-то дюжина неудачников? Две дюжины? Три? Ничего. Пыль.
В стороне раздался смущённый кашель.
Алексей резко развернулся на пятках и заметил Михаила. В этой реальности тот использовал аватар, лишь отдалённо похожий на свою реальную внешность. Прибавился десяток сантиметров роста. Пропали следы раннего облысения, как и жёлтые зубы. Скулы выступали более остро. В общем, админ использовал оболочку, которая выглядела так, как он мечтал выглядеть, но никогда бы не смог.
Новоприбывший стоял в стороне и потирал руки, как и всегда, когда нервничал. Это означало отсутствие хороших новостей.
— Излагай, — сухо произнёс учёный.
— Седьмой продолжает поиски. Отсутствие игровых имён и выбранной беглецами расы усложняет процесс.
— Я всё это слышал в прошлый раз, — в голосе Решетова возникли рычащие нотки. — И в позапрошлый.
— Что я могу поделать?! — с ноткой визгливости ответил Михаил. — Я продолжаю подгонять этого дефективного, но всё без толку.
— Видимо, он недостаточно замотивирован, — Решетов хрустнул костяшками. — Ещё раз объясни ему, что находится на кону. Если он не даст результатов в скорейшем времени, оборви любой контакт с его сыном.
— Это нарушит нашу с ним договорённость… — неуверенно отозвался админ.
— Наш уговор соблюдается лишь до тех пор, пока он приносит пользу. И поскольку всю информацию по феномену срыва с него мы уже собрали, у него больше не осталось козырей, чтобы навязывать нам свои условия. Если он хочет и дальше иметь возможность разговаривать с сыном, а также получать оговорённые суммы, пусть потрудится. Хорошенько, мать твою, потрудится! — голос учёного не повысился, а наоборот опустился до минусовой температуры.
— Но что если он найдёт способ обратиться в полицию? Или к журналистам? — с лёгкой паникой зачастил Михаил.
— Господи, мне что нужно всё разжевать тебе, идиот? Где хоть капля инициативы с твоей стороны?
Собеседник сжался и ничего не ответил.
— Напомни Седьмому, что его тело всё ещё находится у нас. И несмотря на срыв, никто не может предсказать, как поведёт себя его игровое альтер эго в случае остановки реального сердца. Скачок напряжения, сбой системы, от этого никто не застрахован.
— Я понял, шеф. Я донесу всю тяжесть ситуации до него.
— Уж будь добр.
Глава 25
Фурия
— Вы совсем рехнулись? — брови Фурии взлетели вверх. — Это какая-то шутка?
— Никаких шуток, — качнул головой Изегаст. — Если хочешь получить титул, самый быстрый способ — убить дракона. Нет, ты, конечно, можешь устроиться рядовым бойцом к какому-нибудь барону или графу. Лет пятнадцать потянуть солдатскую лямку. Случайно спасти ему жизнь от убийц или на поле брани, а потом, может быть, тебя возведут в рыцари. Если повезёт.
— Нет, вы точно издеваетесь, — фыркнула орчанка. — Что это за дракон такой? Почему за него дают… Кстати, что конкретно за него дают?