— Кого подозревает Матриарх?
— Скорее всего Дом До’Эт.
Он крутанул рукой, приглашая меня дополнить ответ.
— Истраль имел своего человека в нашем Доме. О чём узнала Чезедра.
— Прекрасно, просто прекрасно.
— Дом До’Эт имеет отношение к вашему плану? Нет. Перефразирую. Они оказывают какую-либо помощь Теспиану?
— Нет, они здесь не при чём. Лишь отвлекают на себя ваше внимание, сами того не ведая.
— Если ты не явишься с докладом, когда можно ожидать нового разведчика?
— Если бы я знал. Чезедра не делится со мной своими планами. Полагаю, если в течение двух-трёх дней я не вернусь, она пошлёт кого-то.
— Отлично. Успеем.
— Как ты сюда проник?
— В смысле, понятно же, что тебе не хватило бы мозгов самому придумать этот план. У нас такая защита стояла, явно только Теспиан мог придумать, как её обхитрить.
Сорн натурально взорвался. Вскочил на ноги, отшвыривая кресло в сторону.
— Ты!.. — у него аж голос отнялся от ярости. — ТЫ ЖАЛКАЯ ВОШЬ! Как ты смеешь сомневаться в моём интеллекте?! В силе моей псионики?! Чтоб ты знал, именно я придумал эту часть плана! Именно я разработал противодействие вашей хвалёной защите!
Какой-то шум раздался снаружи, но он так увлёкся собственным криком, что не отреагировал.
— Больше двух лет я работал на Дом Эвер’харн под фальшивой личиной. Я заблокировал собственные воспоминания! Я создал абсолютно новую личность в своей голове — этого простака Беверина, который мечтает о возвышении и готов угождать и впахивать. Который выслужился и получил назначение на Диамнек Туаль’дах. Который смог пройти проверки и тесты, позволил псионику копаться в своей голове, ничем не выдав себя. Я замаскировал истинную личность и воспоминания столь умело, что этот маразматик Тарнар ничего не обнаружил. И когда определённые условия были выполнены, я автоматически вылез наружу, как бабочка из кокона. И вспомнил всё о своей истинной миссии.
Кто-то закричал.
— Именно я придумал, как с помощью магии крови можно отследить моё местоположение, давая знать остальным, где находится шахта. Я убедил Ангиару, что запрет на выработку в тринадцатом штреке — это басни старых недоумков. Я выпустил ЕГО! Я отключил этот маяк! — его рука взметнулась вверх, сжимая какое-то сплетение кристаллов и металла в форме сферы.
Шёпот из глубин
Диамнек Туаль’дах перестал выходить на связь с Домом Эвер’харн. Узнайте, что именно там произошло.
— Мы сотрём ваш жалкий Дом в пыль. Слышишь меня. В пыль! Бездна, ты вывел меня из себя, и за это ответишь своей кровью и кровью этой клыкастой суки!
Ответить я ничего не успел. Ибо в комнату ввалилась орда мертвецов. А Фурия тараном влетела в Сорна, вбивая его в стену.
Я хотел было дёрнуться, но невидимые узы по-прежнему опутывали меня с ног до головы. Только и оставалось, что беспомощно сопеть, наблюдая, как покрытые трупными пятнами рабы бездумной саранчой вливаются в кабинет. Живые люди так не могли передвигаться.
Они не смотрели, куда ставили ноги. Не имели точного контроля над собственным телом: кто-то нелепо махал руками, опущенными вдоль тела, кто-то вкривь и вкось бежал, заваливаясь на бок. Первичная ассоциация с саранчой была удивительна точна. Они не думали о себе, лишь захлебывались в горячечном порыве дорваться до нас. И сожрать.
Какой-то дуэргар, чья голова раскачивалась на обрывках кожи у него на уровне лопаток, налетел на журнальный столик — за таким покойная управляющая возможно распивала вино — споткнулся об него и упал, разламывая мебель в щепки. По нему прошло два следующих мертвеца, плюща плоть и ломая кости. Бедняге наступили на ладонь, и она звучно хрустнула.
Серые руки, частично лишённые кожи и мышц, повалили меня на покрытый ковром пол. Упал я боком, и мне только и оставалось, что наблюдать, как девушка изо всех сил бьётся с псиоником. Он был чертовски хорош. Без всяких оговорок.