Via Combusta

– Виноват, Дима, виноват. Их там вообще не должно было быть. Мамы с Катей, – немного успокоившись и вытерев слёзы, произнёс Роман. – Мама уже старенькая, а Катюха шустрая, тяжёлая. Мама вела её из садика домой. А Катя на пешеходном переходе вырвалась от мамы и понеслась, чтобы быстрее бабушки дорогу перебежать. Соревновалась она так с бабушкой. А эта сволочь пьяная, по встречке, решила ждущие перед переходом машины обогнать. Мама успела в последний момент Катюшу толкнуть из-под подлетавшей машины, и только это спасло, а то бы подмял он её, перемолол бы своим гробом на колёсах. Мама с черепно-мозговой, переломами руки и инсультом в больнице. Кате в госпитале в ножки какие-то штифты вкрутили, чтобы ноги правильно срастались. Я приехал туда, а там Маша. Вцепилась мне в лицо ногтями, визжит, царапает в кровь. А я стою, как истукан, на дочку гляжу, как она мучается, бедная, и поделать ничего не могу. Никак я ей, Дима, помочь не могу. И от этого скотского состояния, когда ты бессилен защитить своего ребенка, облегчить его страдания, невозможно дышать. А Маша дубасит меня своими кулачками, как боксёрскую грушу, орёт на меня, что это всё я натворил. Что как мне только в голову взбрело маму просить Катю из садика забрать? Почему я сам за ней не поехал, ведь она именно меня просила, а не маму. Она меня лупит, царапает, кусает, словно всю накопленную за годы жизни со мной злость и ненависть спускает, а я стою и пошевелиться не могу, слова ей никакого в ответ сказать не могу. Нет слов. Виноват по всем фронтам.

– Рома, это случай, ужасный трагический случай, ни ты, ни мама твоя, ни Маша, ни Катенька ни в чём не виноваты. Не сердись на Машу, для неё это удар в самое незащищённое место, ей, матери, похлеще, чем нам с тобой, мужикам. Она же себя сейчас съедает, грызёт со страшной силой, наверное. Но не может у неё к тебе ненависти быть, вы же всю жизнь душа в душу. Мы же с Леной с вас пример брали.

– Душа в душу… Ага, куда там. Мы, вот уже полгода как не разговариваем почти, она к своей маме перебралась с Катюшей, я – к своей. Дело к разводу давно шло. А вчера вот заявление подала, мне копию прислала. Живёт, практически, там, в госпитале у Кати, с тёщей по пересменке. Меня на пушечный выстрел к ней не пускает, на нас с мамой всех собак цепных спустила, что это мы Катюшу чуть не угробили.

– Да что у вас там происходит-то, Ром? Вы чего удумали? Какой, на хер, развод? Вы что?!

– Не знаю уже, Дим, ничего не знаю. Не понимаю. Во мне, наверное, дело. Может, и в обоих, но во мне точно. Я ей скандал полгода назад закатил, с картинками. Мне показалось, что она меня на рубли меняет, что я для неё в ходячий кэш превратился. Ромик-налик. Она привыкла у себя в холдинге, что деньги без счёта, зарплаты высокие. А какие у нас с тобой зарплаты в органах? Так, разве что подтереться. Она мне давно говорила, уходить надо со службы. А куда я пойду-то? Мне до пенсии осталось два года не полных. А она мне капает и капает на мозг: деньги, деньги, деньги. Как на квартиру накопить? Как за путёвку на юг заплатить? Как кредит за её машину возвратить? Как одежду? Как обувь? Как то, как сё? И так каждый день, Дим, каждый божий день. А я своей зарплаты уже несколько лет как не видел, всё ей отдавал, подчистую. Не курю, не пью, налево не хожу, с друзьями в гараже или в пивнушке не пропадаю. Да и куда мне с тобой пропасть-то можно, ты же такой же домосед, похлеще меня. Я и сорвался, наговорил ей в сердцах лишнего, похоже. Закусились крепко. Её задело, за живое прямо, ну она мне наотмашь и ответила, что я бесхребетное существо, не мужик, тряпка ссаная, плаваю, как говно в проруби от берега до берега, и толку от меня чуть, разве что вонь только. А вот если бы я свои мозги продул, то нашёл бы способ зарабатывать достойно, не зря же до майорских погонов досиделся на жопе ровно, взяточку какую иной раз под стол положил бы, какого богатенького и не очень законопослушного человечка уважил, да в дом чего принёс, а не сидел бы на шее у жены и под её юбку бы не забивался при любом шухере. Мудак я слабохарактерный, короче, маменькин сынок. Тебя в пример ставила, мол, вон как ты поднялся, аж до полковника, и при деньгах. Ей ребёнка надо растить, на ноги поднимать, а не мужика здоровенного перевоспитывать, если его мама не правильно воспитала. Ну, короче, она к маме своей в тот же вечер с Катей уехала, а я к своей. Квартира у нас съёмная, я пока оплачиваю её, но уже сомневаюсь, а надо ли, раз дело разводом пахнет. Машка злилась на меня жутко, а на маму мою вообще всех собак повесила, что так хреново меня воспитала. С Катей разрешила встречаться по какому-то дебильному, одной ей понятному, графику. Маме моей вообще запретила. Я не знаю, может у них что-то произошло за моей спиной. Мама пыталась ей звонить. И её маме. Не знаю, чем там дело кончилось, но с тех пор тёща со мной вообще не разговаривает, а Маша только в повелительном тоне. Пойди, сделай то, привези сё, ну и так далее.