Ветер забытых дорог

Через миг она уже хлопотала, открывая шкафы, перебирая утварь. На низком столе она постелила скатерть, поставила кувшин с вином и два отделанных драгоценными камнями золотых кубка. Огонь светильника заплясал, отражаясь в гранях старинных чаш. Утешительница поставила на стол вазу с засушенными цветами. Итвара любовался Эйонной с печальной улыбкой на побелевших губах.

Утешительница плавно наклонила кувшин, вино медленно полилось в кубки. Дым в покое сгущался все больше, уже слышался треск огня. Итвара пересел за стол, протянул руку, но закашлялся от дыма - и кубок опрокинулся, а вино пролилось на скатерть.

– Вечно я что-нибудь испорчу, - огорченно произнес он.

– Ничего, - ласково ответила утешительница.

Из глиняного пузырька она вылила яд в свой кубок, долила его вином полнее.

Итвара глубоко вздохнул.

– Что ж, уйдем вместе. Да уже и пора: здесь становится жарко и дымно, - он поморщился.

– Уже пора… - подтвердила Эйонна.

Она села на колени к Итваре, поцеловала его в губы и поднесла кубок, не давая в руки. Итвара выпил из ее рук и склонил голову к ней на грудь. Эйонна быстро допила вино и отставила пустой кубок на стол.

– Не бойся… сейчас, - сказала она, крепко обнимая друга и гладя его рыжеватые волосы.

Итвара чувствовал, что в глазах темнеет и больше нет сил вздохнуть, но не разжимал рук, поддерживая Эйонну, сидящую у него на коленях.

Эрхе-Алтан не могла дождаться весны. Ее бабка видела, как всю долгую зиму внучка была грустна. То выходила по ночам из юрты и смотрела на усыпанное звездами небо, то уносилась в заснеженные просторы на своей приземистой лошадке. Эрхе знала, по ком она скучает. А этот глупый северянин, может быть, и не скучает нисколько? Девушка сжимала кулаки или топала ногой, подумав об этом. «Все равно он будет мой!» - хмурила она тонкие брови.

Когда Эрхе отправилась из родного стойбища в путь, степь была еще покрыта снегом. Бабка сурово спросила:

– Куда ты собралась? Еще метели будут.

Эрхе тряхнула черноволосой головой:

– Ничего со мной не станется. Я слышу всю степь!

Степные лошади умели находить корм и под снегом, а при нужде дочь ковыльницы и сама могла бы отыскать место, где снег тонок или где на проталинах появилась молодая трава, чтобы ее лошадка кормилась.

Пока Эрхе держала путь до развалин Сатры, действительно показались проталины, потекли грязные ручьи, везде стояла вода. Но Эрхе все равно была довольна: настояла на своем с бабкой - и добралась до места задолго до весеннего равноденствия.

Кочевница разбила стан недалеко от Стены. Ночами она жгла костры, прислушивалась к степи. Она чувствовала, как в тайных раздолах начинают пробуждаться ее сестры-ковыльницы. Эрхе так и тянуло за Стену - проверить, как там Сполох, почему не торопится домой?

Однажды вечером девушка неподвижно сидела, нахохлившись, закутавшись в теплый войлочный плащ и надвинув по самые брови такую же войлочную шапку. Она смотрела в сторону Стены. Вдруг небо за Стеной, над загадочным "плохим местом", стало розоветь. Восток был именно там, но до восхода солнца оставалось много часов. Эрхе, повидавшая на своем веку степные пожары, быстро поняла, что это огненное зарево.

Что там?! Напали враги, и они убьют ее северянина! Надо обязательно узнать, что там. А если там правда враги, пусть Сполох вскочит на спину ее коня позади нее, и они вместе умчатся в степь. Лошадь совсем отдохнула, поскачет быстро, а кто в степи поймает Эрхе?..

Она прыгнула в седло, и, держа наготове лук, погнала лошадь вскачь навстречу зареву. В развалинах ей пришлось сбавить ходу, чтобы ее косматая лошадка не споткнулась о камни. Перед Эрхе встали заросли одичавших яблонь. Но потом всадница выскочила на дорогу между каких-то диковинных каменных юрт и просто нагромождений камня.

Тимена перешел жить в имение Гроны. Там ему было ближе до потаенной землянки старой Геденны и его друзей-бродяг. Тимена хотел уговорить их переселиться еще дальше в заросли, в совсем дикие места, и позвать с собой Сполоха, Тьора, Итвару Учтивого и его утешительницу, Адатту с Гедой и других немногочисленных приверженцев Сияющего вместе с их рабами. До урожая они могли бы прокормиться охотой, если только не бояться есть нечистую пищу. Но ведь все боятся оскверниться из-за Жертвы. Известно же: кто не блюдет чистоты, тому не дадут съесть Жертвы, и тот не просияет и не вернется на небеса.

Однако Дайк говорил, что к людям являются другие, прекрасные и радостные небожители. Он показывал Тимене дощечку, на которой нарисована Ярвенна - даргородская хозяйка. Этот рисунок не похож на жуткие рисунки Орхейи. С уложенной вокруг головы светлой косой, в белом платье - так изображают Ярвенну люди, которые ее чтят. Зато Сполох рассказывал Тимене, что крестьяне представляют ее в вышитой рубахе и в венке из листьев или цветов.

Тимена уже знал, что Сполох - и есть тот самый «даргородец», человек, поклоняющийся Ярвенне. Но Тимена, как и Геда, узнавший тайну Тьора, держал рот на замке. Молодой небожитель теперь был уверен, что Сияющий - это Дасава Санейяти, а то почему он дружит с людьми?