Ветер полыни

- Обстоятельства изменились, - на дне кружки еще оставалась вода, и я поставил ее рядом. - Не знаю, что у ребят произошло, но для нас - очень удачное стечение обстоятельств. Даж решил вспомнить о том, что мы заплатили ему за проезд.

Она все еще не очень отошла от сна и вяло кивнула:

- Надо умыться. И причесаться. Не вижу себя в зеркале, но, наверное, похожа на чучело.

- Выспалась?

- А я спала? - ее брови удивленно приподнялись. - Да… кажется, ты прав… Выспалась. Ну… вроде того. Плохо помню, что снилось. Яркие краски и… горела… степь кажется… Пламя до горизонта…

- Но тебе лучше?

- Пожалуй, - подумав, ответила Лаэн. - Поведай, что я упустила?

Я исполнил ее просьбу, рассказав о Гисе, его ученике, демоне и том, как мы попали на шхуну. Выслушав, она попросила еще воды. Затем тихо ойкнула и испуганно посмотрела на меня.

- Куда мы плывем?!

- Не беспокойся, - утешил я. - Прекрасно помню, что сейчас Золотая Марка не то место, куда мы должны стремиться. У Дажа не было возможности выйти в открытое море и двигаться на юг. На тех направлениях можно нарваться на набаторский флот. А они проверяют все суда. Наш капитан не желает, чтобы кто-то шнырял по его посудине, поэтому в Марку он собирается возвращаться обходными путями. Через Гроган. «Огнерожденный» идет вдоль берега. На север. Спустя несколько дней, повернет на запад, но перед этим нас высадят где-то в южной части равнин Руде. Оттуда на лошадях до Радужной долины не больше двух недель. Как раз в первые дни осени окажемся на месте.

- У нас нет лошадей, - на всякий случай напомнила она.

- Ну, нам не впервой их находить, - ухмыльнулся я. - Хотя меня заботит предстоящая дорога. Равнины Руде могут быть также опасны, как и восточные территории. Из степей новости в Альсгару приходят с большим запозданием. Можем нарваться. К тому же, мы теперь не одни.

- Шен? Как он?

- Страдает с того самого момента, как здесь оказался! - фыркнул я. - Целитель не слишком хорошо переносит море. Предпочитает как можно больше времени проводить на палубе, а не здесь. Не так мутит.

- Могу его понять. Это помещение больше всего похоже на китовую утробу. На очень маленькую китовую утробу.

- Но-но! - я шутливо погрозил ей пальцем. - Перед тобой лучшее из худшего, что есть на этом прославленном корыте! Единственная на всем «Огнерожденном» каюта. Между прочим, берлога Дажа.

- Когда ты говорил, что он был любезен, я тебе, конечно, поверила, но чтобы он был любезен настолько…

- Ну, в этом виновата не его доброта, а наши сорены. Я счел, что тебе нечего делать в промокшем трюме с грязной командой. Поэтому туда отправился капитан.

- О, как ты жесток! - она деланно закатила глаза.

- Ничего. Его грел звон соренов в кармане. Кстати говоря, новую одежду тоже пришлось купить у капитана. Тряпки у них мужские, но я тебе подобрал на глазок. Примеришь?

- Обязательно. За Шена тоже пришлось платить?

- Да. Даж заключил сделку с нами, но не с ним. Пришлось расстаться с частью того, что подарила Башня, иначе малыша выбросили бы за борт. Я решил, что Целителю еще рано принимать соленую ванну.

- Даже не буду спрашивать, сколько с тебя содрала эта акула.

- Ну и не надо, - улыбнулся я. - Учитывая, что в городе стало жарковато, цена поползла вверх. До начала войны за такие деньги можно было отвезти на Западный материк тысячу человек.

- Бездна с ними, с деньгами. К тому же, они принадлежат Башне, а не нам.

- Схожу за Шеном, - произнес я, поднимаясь.

Она кивнула и вновь уронила голову на подушку.

Непогода и не думала исчезать. «Огнерожденный», несмотря на прыть, никак не мог вырваться из ее цепких лап. Небо от горизонта до горизонта было низким, свинцовым и хмурым. Слава Мелоту - хоть дождь закончился.

Ветер, порывистый и зябкий, прилетал с юго-востока. Он надувал паруса, заставляя шхуну задирать нос на крутых волнах неспокойного моря. Качка присутствовала, но я бы не назвал ее ужасной. Правда, Шену для того, чтобы почувствовать себя неуютно, и этого хватило за глаза.

Несмотря на хреновую погоду, он проводил на палубе целые дни, возвращаясь в «утробу кита» лишь с наступлением темноты.

Целитель сидел на носу судна, закутавшись в купленный у моряков парусиновый плащ. Издали Ходящий больше всего напоминал нахохлившегося и растрепанного воробья. Вид у него был совершенно несчастный и подавленный. Хоть плачь от жалости.

- Послезавтра нас высадят, - вместо приветствия сказал я. - Можешь плясать.

Он кивнул, показывая, что услышал меня. Затем все же ответил:

- Хорошо бы, чтобы «послезавтра» наступило как можно раньше. В море я чувствую себя неуютно.

- Ты бы поел. Сразу полегчает.

- Какая забота. Ты ли это?

- Утешься. Я забочусь не о тебе, а о себе. Если ослабнешь от голода, у нас появятся лишние проблемы.

Целитель бросил на меня злобный взгляд:

- Нисколько не сомневался, что ты еще та скотина.

Я безразлично пожал плечами, показывая, что не собираюсь оспаривать это утверждение. Он сразу остыл и спросил все еще неприветливо, но уже без злости:

- Что тебе от меня понадобилось?

- Да, в общем-то, ничего. Раз ты решил продолжить голодовку, я удаляюсь.