Ветер и море

Стараясь обуздать гнев, Адриан взял свой бокал и поднес к губам. Кортни сделала то же самое, и их взгляды встретились над краями серебряных кубков.

«Что ж, – размышляла она, – не так уж трудно вывести его из равновесия. Достаточно одного укола, и он совершает ошибки, как любой другой человек. Он для меня не опасен, он не обладает загадочной властью надо мной. Если кто-то чувствует опасность, так это он. Ах, как сладка победа, когда знаешь, что он понимает эту опасность!»

– Второе падение с величественного пьедестала добродетели... – провокационно пробормотала она. – будет трудно найти объяснение, не так ли, Янки? Даже вынужденное падение будет губительным для человека ваших непоколебимых принципов.

Адриан заметно напрягся, когда она встала и, обойдя вокруг стола, остановилась перед ним на расстоянии вытянутой руки. Она беззастенчиво разглядывала его застывшее тело, и Адриан, хотел он того или нет, не смог отвести взгляд от ее лица, не смог удержать свои чувства и не ответить на острый аромат ее кожи. Мыло и горячая вода совершили чудо, и теперь она казалась ему сказкой, явившейся из какой-то другой, далекой жизни, и от того, что Кортни, судя по всему, даже не сознавала этого, у него по телу пробежала дрожь.

А кроме того, в ее глазах появилось что-то новое и волнующее. Адриан пожалел, что не может разодрать рану на виске, – боль помогла бы прочистить мозги и вернуть разум. Взгляд Кортни играл с его телом, дразнил, затягивал в сияющий зеленый водоворот и будоражил инстинкты – им больше нельзя было доверять.

«Воспользуйся своим шансом, – говорили они ему. – Спасайся! Вырвись! Не попадись снова в одну из ее ловушек. Думай о доме, думай о Деборе, думай о Морском Волке... думай о чем угодно!»

Кортни поставила кубок на стол и замерла неподвижно; презрение, которое она чувствовала в Баллантайне, заманивало ее на опасную почву. Ее кожу обжег жар его глаз, смотревших на нее, сердце колотилось в груди, и она догадалась, что Адриан бросает ей вызов, дразнит ее, насмехается над ней.

Она подняла руки и с нарочитой нежностью положила их ему на грудь. От этого движения у нее по спине пробежал холодок, и Кортни затаила дыхание, не уверенная, действительно ли ощутила под пальцами легкий трепет. Ремень, удерживавший полы рубашки Адриана, был достаточно свободным, и раздвинуть грубую ткань оказалось легким делом. Запустив руку в густые заросли медных волос, она провела ею по упругой груди, твердые мускулы которой обожгли ее пальцы. Потом добралась до сосков; твердые и ждущие, они вовсе не соответствовали неестественно окаменевшему надменному подбородку.

Ее исследование распространилось вверх, к крепкой шее; пальцы задержались в ямке у ключицы, а затем двинулись по изгибам мускулистых плеч. Кортни подняла взгляд к скульптурно высеченному подбородку, и ее сердце, обезумев, пропустило несколько ударов. Губы Баллантайна были сжаты в тонкую линию, а на щеке судорожно подергивалась мышца, увлекая ее взгляд еще выше... И даже если бы его руки в этот момент не вцепились ей в плечи, она громко вскрикнула бы от изумления, увидев откровенную ярость, светившуюся в его взгляде. Как луч света, отражающийся от лезвия меча, этот взгляд вонзился в нее, проткнул, пригвоздил так, что она не смогла бы пошевелиться, даже если бы ее конечности имели способность или желание это сделать.

Не успела Кортни перевести дыхание, как ее руки были заломлены за спину, а она сама оказалась безжалостно прижата к твердой мужской груди.

– Так вы этого хотите? – прорычал Баллантайн, наклоняясь к ней.

Кортни крутилась и вырывалась, но он не отказался от своего намерения. Его губы, коснувшись мягкого изгиба шеи, обожгли ей кожу. От такого натиска чувства у Кортни смешались, но ей все же удалось выдернуть руку, широко замахнуться и нанести в высокомерную челюсть звучный удар за несколько секунд до того, как его рот прижался к ее губам. Прошипев проклятие, Баллантайн снова прижал ее кисти к пояснице и с такой жестокостью рванул их вверх, что Кортни, вскрикнув, испуганно взглянула на него.

Ее дрожащие губы приоткрылись, глаза расширились и потемнели, а затем неожиданно затянулись пеленой слез. Плотно прижимая Кортни к себе, Адриан чувствовал, как ее груди упираются ему в грудь, чувствовал дрожь в ее руках и ногах, и отчаянно старался не обращать на это внимания, однако его тело отреагировало так бурно и мощно, что этого нельзя было не заметить.

Гнев так же быстро остыл, как и вспыхнул, и Адриан снова выругался, на этот раз приглушенно. Кем была эта женщина, этот полу-ребенок? Как получалось, что она в одну минуту доводила его до слепой ярости, а в следующую зажигала в нем огонь желания?

Его ладони скользнули вверх по рукам Кортни и сошлись на шее. Большими пальцами он провел по ее щекам, смахивая маленькие бриллианты слез, которых она поклялась никогда больше ему не показывать. Коснувшись губами блестящих ручейков, Адриан сдвинулся ниже, заглушив вздох, который слабо пытался остановить его, и завладел испуганными, трепещущими губами.