Ветер и море

Отойдя от двери, она прошла за массивный письменный стол и, демонстративно положив оружие так, чтобы можно было легко его взять, села в глубокое мягкое кожаное кресло и нетерпеливо забарабанила пальцами по подлокотнику.

– Мое вино?

Обойдя кучу разбросанной одежды, которую она вытащила из сундука, Адриан взял графин и до краев наполнил кубок кроваво-красным бордо.

– Поставьте его на стол, – бросила Кортни, – а потом можете... можете снова уложить все эти вещи в сундук.

Адриан поставил кубок на стол и посмотрел на груду причудливых нарядов, валявшихся у его ног. С нескрываемым изумлением он поднял вещицу из прозрачного шелка, очень напоминавшую сорочку, которая была на Кортни под муслиновым платьем.

– Оставьте сундук. – Кортни испуганно вскочила и выхватила вещицу из рук Баллантайна. – Я сделаю это сама.

– Мне было бы очень приятно...

– Я сказала – оставьте!

Пожав плечами, он смотрел, как Кортни, снова опустившись в кресло, взяла кубок. Она сделала глоток, но сухость в горле не прошла, и она выпила все вино. Не очень твердой рукой Кортни поставила кубок на стол и, взглянув на Баллантайна, заметила у него на губах улыбку.

– Это довольно крепкое вино, если у вас нет к нему привычки, – произнес он, когда Кортни потребовала снова наполнить бокал.

– Едва ли вы тот, кто может давать советы относительно напитков. И кто сказал, что я к нему не привыкла?

– Действительно, кто? – пробормотал он и посмотрел на поднос с серебряными кубками. – К тому же молодой леди не следует пить в одиночку.

Кортни с изумлением смотрела, как он бесцеремонно налил себе вина, прежде чем снова наполнить ее кубок. В ее глазах вспыхнул огонь, а пальцы заплясали на рукоятке револьвера.

– Янки, вы когда-нибудь задумывались, что было бы, если бы мы сражались на одной стороне? Положим, мой отец сражался бы против паши, а не за него, и, положим, мы встретились бы как союзники. Тогда вы тоже не захотели бы принимать меня всерьез?

– Я очень серьезно отношусь к вам, Ирландка.

– Нет. – Кортни покачала головой. – Нет, Янки. Это неправда. Вы относитесь ко мне серьезно только тогда, когда можете что-то из этого извлечь. Например, на борту вашего корабля, когда вы понимали, что только я одна стою между Сигремом и вечностью. Или вчера, когда вы думали, что можете сыграть на моем сочувствии. Обморок был очень правдоподобным. Вы заслуживаете аплодисментов. – Кортни с удовольствием отметила, что в его глазах сверкнул гнев. – Возможно, вы даже рассчитывали, что я помогу вам убежать? Это так, Янки? Скажите честно, вы думали, что одна ночь в постели, одно пьяное изнасилование превратят меня в безумно влюбленную девушку?

– Не думаю, что вы мне поверите, – спокойно ответил Баллантайн, – если я скажу, что, так же как и вы, сожалею о случившемся в ту ночь или что это не имеет никакого отношения к тому, как я отношусь к вам.

– А как вы относитесь ко мне, Янки? – Она лукаво взглянула на него поверх наклоненного кубка. – Я знаю, что мое тело доставило вам удовольствие, хотя вы говорили, что ничего не помните. Или, быть может, оно слишком понравилось вам? Разве ваша Дебора не радовала вас таким же способом?

– Моя невеста не имеет к этому никакого отношения. – Адриан стиснул челюсти.

– Нет? Это означает, что вы не собираетесь рассказать ей обо мне? О том, как вы пали со своего высокого пьедестала добродетели? Как это вы сказали? – Она задумчиво сжала губы, не обращая внимания на блеск его глаз. – А-а, да. Кажется, вы сказали, что понадобилось бы очарование самого сатаны, чтобы заставить вас нарушить свое обязательство перед прекрасной Деборой. Такое извинение вы преподнесете ей? Скажете, что вас соблазнил сатана?

– Сатанинский ром, так будет вернее, – язвительно ответил Адриан. – Но я не припомню, чтобы упоминал при вас имя Деборы.

– Вы также заявляли, что не помните, как разорвали мою одежду и как затащили в свою постель. – Кортни с хриплым смехом откинулась в кресле; вино пело в ее крови, поддерживая ее храбрость. – Или вы будете утверждать, что это я изнасиловала вас?

У Адриана в висках застучала кровь, и когда Кортни протянула руку к графину, его взгляд непроизвольно потянулся к открывшейся под муслином коже. Из-под платья выглянул не такой уж маленький кусочек розового тела и остался на виду, но Кортни пребывала в блаженном неведении. Воспоминание об этом нежном теле оставило в памяти Баллантайна отпечаток, который не могло стереть никакое количество рома. Адриан вспомнил теплоту этого тела, которое было податливым и мягким. Кортни жадно тянулась к его губам – несмотря на все обвинения в его адрес. Несмотря на то, во что она хотела заставить его поверить!

Он приказал себе сконцентрироваться на ее руках и смотреть только на то, как она наливает вино. Господи, сколько нужно времени, чтобы наполнить два кубка?

– Давайте, Янки, пейте... – держа в руке наполненный кубок, Кортни снова откинулась на спинку кресла, – если у вас нет причины снова опасаться за свою порядочность.