Ветер богов

А тем временем обер-лейтенант завел Лилию в небольшую комнатку со встроенным в стену настоящим корабельным иллюминатором вместо окна и предложил подождать, пока он разыщет камикадзе. Унтерштурмфюрер присела за небольшой столик и только тогда внимательно осмотрела комнатку: два стула, две кровати – «на тот случай, когда на свидание прибывает кто-то из родственников», – объяснила себе Лилия. Две тумбочки, небольшой шкафчик с кухонной утварью. На столе – Библия, а на стене, по одну сторону иллюминатора, – деревянное распятие, по другую – фотокопия кающейся Марии Магдалины.

«Очень „удачный“ подбор, – иронично улыбнулась Лилия, – если учесть, что созерцателями этой якобы раскаявшейся блудницы становятся смертники и их возлюбленные».

И вообще, придумать подобные комнаты свиданий могли лишь сентиментальные итальянцы. Фройнштаг считала, что такая непозволительная вольность, как свидание с близкими, смертникам просто-напросто ни к чему. Избирая этот кратчайший путь к Господу и славе, доброволец должен избирать и соответствующий круг людей, отрешаясь от всего мирского, что навсегда остается за пределами этой базы и секретной школы. Как отрекаются от всего отвлекающего от служения Богу и императору японские камикадзе.

Если удастся создать школу германок-камикадзе, она не допустит, чтобы дни мужества ее бессмертных ариек превращались в дни сентиментальных воспоминаний. Другое дело, что каждая из них хотя бы раз в неделю будет иметь возможность переспать с мужчиной. Возможно, из охраны или из мужской школы смертников. В конце концов, они, идущие на смерть, имеют право на подобный секс-паек.

– Извините, унтерштурмфюрер, – появляется в двери Коргайль, – рядовой Райс просит отменить эту встречу.

Фройнштаг невинно глядит на обер-лейтенанта, и тому кажется, что до нее не дошел смысл его слов.

– Прямо говоря, унтерштурмфюрер, он отказывается встречаться с вами, – чеканит слова Коргайль.

– Именно со мной? Договаривайте, обер-лейтенант, ваш камикадзе принципиально не желает встречаться со мной?

– Речь идет не обо всех камикадзе, – возражает Коргайль, вспоминая, что курсант отказался встречаться с офицером СД. – Я имел в виду только Райса.

– Встречаться он не желает только со мной или вообще с кем бы то ни было?

Теперь уже пришло время командира группы камикадзе задуматься.

– Уверен, что вообще ни с кем… Его можно понять. Как приговоренный перед казнью…

– Однако он не приговоренный, а солдат, который обязан подчиняться приказу.

– Я не стал бы истолковывать это недоразумение подобным образом. Приказа не последовало, я всего лишь предлагал ему встретиться… В то же время Райс всего лишь попросил отменить встречу. Или направить к вам кого-либо другого. Например, своего дублера.

– Значит, здесь распоряжаются рядовые? – задело Лилию.

– Я, конечно, мог бы наказать его, посадить в карцер… Но как накажешь смертника, которому утром садиться в заминированный катер? Может быть, действительно, дублера?

– Где он сейчас находится? – решительно направилась к двери Фройнштаг. – Еще не было случая, чтобы мужчина отказывался встречаться со мной.

– Лично я не отказал бы себе в таком удовольствии, будь я даже смертником, – заверил ее обер-лейтенант, однако Фройнштаг так взглянула на него, что Коргайлю мигом расхотелось источать какие бы то ни было комплименты. – Так что будем делать с Райсом?

– Пригласите в свой кабинет, если он у вас есть. Я подойду туда. Наше свидание займет не более пяти минут.

– Больше в обществе этого мрачного, нелюдимого типа вы и не выдержите.

* * *

Обер-лейтенант провел ее в какую-то каморку, где на столе лежал журнал группы и еще какие-то канцелярские бумаги, без которых, оказывается, не обойтись даже школе смертников. Открылась дверь, медленно, неохотно вошел камикадзе. Обер-лейтенант подождал, пока он доложит: «Рядовой Райс по вашему приказанию прибыл», – и закрыл за собой дверь, но уже с той стороны.

– Мне хотелось поговорить с вами, Райс. Возможно, эта встреча покажется вам совершенно некстати…

– Не надо обращаться со мной, как с уголовником, которого завтра вздернут, – неожиданно резко и твердо прервал ее «человек-торпеда». – Этой участи я, как видите, избежал. Что же касается школы морских диверсантов, то я избрал ее по собственному желанию.

Он еще не договорил, как Фройнштаг поднялась и вышла из-за стола. В кабинете было довольно сумрачно, и Лилия не могла внимательно рассмотреть лицо Райса, однако голос показался ей знакомым.

– Я и не собираюсь обращаться с вами, как с приговоренным. Но мне хотелось поговорить с курсантом школы, поскольку существует замысел создать такую же школу для девушек-военнослужащих. Однако сейчас меня заинтересовало другое: где мы с вами встречались, Райс?

– Мы с вами? По-моему, мы не встречались.

– Это неправда, рядовой. Где сие произошло? Вы служили когда-либо в лагерной охране? Я имею в виду концлагерь.

– Во всяком случае узником концлагеря никогда не был.