Весенний детектив

– Наш гость исчез вдруг из своего окна надолго. Моему бойфренду пришлось скучать на полу минут пятнадцать. Наконец постоялец выглянул. – Появилось окно, мое лицо в нем, черты мои исказил ужас. – Но мы не ожидали того, что последовало потом!

Дальше появилось изображение весьма гадкого качества, снималось с различных камер видеонаблюдения – весь дом оказался ими напичкан: у подъезда, на первом этаже, втором… Да и всю квартиру оборудовали объективами – маньяки какие-то! Снимали в каждой комнате и даже в ванной. Поистине, итальянская девчонка оказалась киноманкой и эксгибиционисткой в одном лице. Наверно, какая-нибудь безработная операторша или режиссерша с киностудии «Чинечита» или с «Раи-Уно»[6]. Я и дальше лицезрел почти профессионально смонтированное кино: вот я, во всей красе, толкаю дверь в подъезде… взбегаю по мраморной лестнице…

А в это время в гостиной «убитый» Лысыман вскакивал с пола, Длинноножка быстро-быстро оттирала «кровь». Потом они оба бросились вон из квартиры, спрятались в лифте, затем вышли на четвертом, на цыпочках вошли в жилище Лысого. А я в это время входил в квартиру… подбирал трость на роль оружия… осматривал жилье… Решительно все, что творилось там, теперь объяснилось. И сам себе я в целом понравился: лицо решительное, жесты уверенные, хотя выражение глаз довольно глупое.

Аленка продолжала, вслед за италийской речью, бесстрастно комментировать:

– Однако этот храбрый воин пошел дальше. (Это о вас!) Он вызвал полицию, и та приехала, как раз когда он сам находился в квартире.

Далее последовала весьма драматичная сцена (монтаж! монтаж!): карабинеры входят в квартиру, а я в это время вылезаю через балкон, прыгаю, кувыркаюсь через правое плечо во внутреннем дворике и быстро-быстро исчезаю в дверях гостиницы. Не знаю, откуда они запечатлели последний мой подвиг – наверное, добрались до камер наблюдения в отеле. Прыжок мне тоже понравился: довольно профессионально.

Да и переводчица моя – уж не знаю, искренне или из подхалимажа – зааплодировала:

– Браво, босс! Вы настоящий супермен!

А последними закадровыми словами итальянки были:

– Мы не знаем, кто этот смелый человек, что не побоялся идти в квартиру, где лежало мертвое тело, однако в отеле нам сказали, что он русский. – И финальную фразу записи я понял безо всякого перевода: – Браво, русо!

Ролик кончился. Я повернулся к Аленке:

– Ты понимаешь теперь, почему я просил тебя никому не болтать?

– Я, конечно, буду немой как рыба – только, знаете, босс, это вряд ли поможет.

– Почему?

– Запись в любой момент могут выложить в Интернет. Станете звездой «ю-тьюба».

– Что же, им никак не помешать?

– А как вы помешаете?

– Разве мое собственное изображение не охраняется законом?

– Будете в суд на них подавать?

– Почему нет?

– Тем самым вы только увеличите количество просмотров. Впрочем, что толку беспокоиться о том, что еще не произошло? И неизвестно, случится ли?

– И впрямь. – Настроение у меня, вопреки тому, что я ожидал, оказалось прекрасным. Может, виной тому стало легкое отношение Аленки к происшедшему? – Держи, твой гонорар. – Я протянул ей конверт.

Девушка заглянула в него, пересчитала купюры:

– О, пятьсот! Да еще в евро! И налоги, как я понимаю, платить не надо?

– Правильно понимаешь. Не хочешь вместе выпить?

– Отпраздновать ваш кинодебют? – не стала ломаться Алена. – С удовольствием.

Я закрыл офис, поставил на охрану, отдал на вахте ключи – и мы с девушкой вышли в московскую весну.

Ничего вроде хорошего не произошло, а настроение по-прежнему оставалось на уровне.

Мы с девушкой пошли в ближайший к офису бар, где меня довольно хорошо знали. В этот раз я приземлился не за стойкой – мы с Аленой уселись в дальний полутемный угол, я заказал официантке двойной бурбон со льдом, чтоб два раза не бегала, а Алене какой-то дамский коктейльчик, «Кир», что ли.

Я, как положено джентльмену, стал потчевать даму баснями о своих мото-покатушках, хождениях на яхте и горных походах.

– Какой же вы, босс, милый и веселый. И впрямь, реальная звезда.

– Ну, за мою будущую карьеру в Голливуде, – усмехнулся я, и мы сдвинули бокалы.

– Или хотя бы в «ю-тьюбе», – подыграла она. И вдруг спросила: – Вы ведь были женаты?

– Отвечу с прямотой римлянина: был.

– А почему развелись?

– Лучше спроси: почему женился?

– И почему?

– Потому что был молодой, глупый и совершенно не разбирался в людях.

– А что было не так с вашей женой?

– Очень грязная была.

– Это как? Слишком часто мылась?

– Нет, в другом смысле, в ментальном. Какая-то постоянная любовь ко лжи. Лгала, как дышала. Спросишь ее: ты где была? Отвечает: мы с Дашкой ходили по магазинам.

Алена слушала сочувственно. Я сделал знак, и нам повторили напитки.