Весёлые зимние истории

– Да вырезай, вырезай, кто ж тебе мешает, – ухмыльнулся Санта. – Только имей в виду, что получатся у тебя не снежинки, а бумажинки. Правда, Пластмассурочка? – обернулся он к пластмассовой Снегурочке, и та с готовностью закивала. – Так что в снежинках ты тоже не разбираешься, и вообще ты будущая двоеч…

Тут я нашла способ заставить ехидного деда замолчать. Я нажала на кнопку, спрятанную у него в пряжке на ремне, и Санта-Клаусу пришлось прервать речь на полуслове и запеть рождественскую песню.

Я подошла к ёлке. Она стояла ещё не наряженная, но такая красивая!

И хвойный запах тоже был красивый – и совсем не зимний, а тёплый и спокойный.

– Ёлочка, ну чего они все? – пожаловалась я. – Всё им не так! Всё неправильно! Так и Новый год неправильным будет.

Ёлка осторожно обняла меня двумя ветками. А ещё одной погладила по голове. Иголки почему-то были вовсе даже не колючими.

– Чепуха, не обращай внимания. И праздник будет правильным, и весь год хорошим. И подарки тебе подарят чудесные. И двоечницей ты никогда не будешь. Только знаешь… – она снова погладила меня веткой и прошелестела: – Я не ёлка. Я пихта.

Простые радости снеговика Моти

Снеговик Мотя стоял во дворе дома номер восемь по улице Зимних Трамваев. Мимо шла семья из второго подъезда: папа Лёша, мама Ксюша и дочка Маша. Увидев снеговика, Маша остановилась и завопила:

– Вот! Вот такую метлу мне надо! Тогда я буду настоящая Баба Яга! И получу приз за лучший костюм!

– Но я же сделал тебе метлу, – напомнил папа.

– Ты сделал ненастоящую! А эта – настоящая! Может, возьмём? – Маша с надеждой посмотрела на маму. – А потом обратно принесём.

– Берите, берите! – Мотя протянул метлу. – И возвращать не нужно.

– Ну-у, – задумалась мама Ксюша. – А она чистая? Может, лучше у дворника попросить?

– Простите, мамочка, – сказал снеговик с интонацией доктора из детской поликлиники, – но где же логика? Дворник метлой что делает? Под-ме-та-ет! А у меня метла исключительно для красоты. Так какая чище? Берите и не сомневайтесь. Маша, обещаю, у тебя будет самый замечательный костюм на новогоднем утреннике.

Семейство отправилось домой, и папа Лёша понёс за дочкой метлу, как почётный оруженосец.

Какое-то время во дворе никого не было, а потом появилась Ольга Юрьевна из шестого подъезда, молодая, но очень хозяйственная дама. Она возвращалась из супермаркета и в каждой руке несла по большому пакету с продуктами.

Ольга Юрьевна остановилась и залюбовалась снеговиком, но потом вдруг ойкнула и всплеснула руками. Да так, что тяжёлые пакеты хлопнули её по бокам, и она снова ойкнула.

– Ой! Морковь-то я купить забыла! – воскликнула Ольга, глядя на Мотин нос. – А что за селёдка под шубой без моркови!

– Совершенно верно, Оленька, – согласился снеговик. – Без моркови – это не шуба, а так, пальтишко какое-то. Бери морковку. Бери-бери, не стесняйся. С наступающим Новым годом тебя!

Ольга Юрьевна поблагодарила, схватила морковку, прошла несколько шагов в сторону дома… и вернулась. Подобрала веточку, сделала из неё Моте новый нос, улыбнулась и улетела, празднично шурша пакетами.

Следующие полчаса Мотя провёл в обществе двух ворон и семнадцати воробьёв, а потом к нему радостно подбежал мальчик Федя, за которым спешила бабушка Зинаида Петровна.

– Бабуля! Посмотри, какой снеговик!

– Да что снеговик! Ты посмотри, какая кастрюля!

Зинаида Петровна с восторгом разглядывала Мотин головной убор – большую синюю кастрюлю, украшенную весёлым разноцветным хороводом нарисованных овощей.

– Вот! Вот именно о такой кастрюле я и мечтаю! Тут всё прекрасно – и форма, и размер, и цвет, и рисунок. А маме твоей я сколько раз объясняла, какой подарок хочу, – без толку! И сейчас небось на Новый год очередной крем от морщин вручит. А с морщинами я, выходит, ей не нравлюсь? Родной-то дочери?

– Что вы, что вы, Зинаида Петровна, – поспешно сказал снеговик. – Просто она заботится о вас. И кастрюлю нужную ищет, но найти никак не может.

– А люди-то совсем одичали! Такую красоту на снежную бабу надели!

– Я, простите, не баба…

– Да какая разница! Ишь, вещами разбрасываются! Она ж как новенькая! Хотя внутри-то, поди, эмаль облупилась?

– Ничего подобного! Внутри тоже всё в порядке. Можете забрать, – сказал Мотя довольно сухо.

Вот кого не пришлось уговаривать, так это Зинаиду Петровну! Она тут же сняла со снеговика кастрюлю и, придирчиво осмотрев, вручила внуку. Федя взгромоздил её на голову поверх шапки, попрощался с Мотей и, обогнав бабушку, помчался домой, барабаня по кастрюле.

Не успели они скрыться из глаз, как прямо в Мотино снежное пузо врезался Арсений Арсеньевич Гурин, великий изобретатель и очень рассеянный человек.

Он не удержал равновесия и сел в сугроб, но не ушибся: снег был очень мягкий. Арсений Арсеньевич поднял глаза – и увидел глаза. Мотины. Это были две большие серые пуговицы. Изобретатель перевёл взгляд на своё пальто, где как раз не хватало двух… ну, если честно, трёх пуговиц, но третья – на рукаве, а это совсем незаметно. Пуговицы были не точно такие, но очень, очень похожие.