Весь Шерлок Холмс

В конце Дептфорд-Вей, у берега реки, находятся самые жуткие в Ист-Энде лондонские трущобы. И среди них до сих пор можно отыскать несколько чудесных старых домов, некогда принадлежавших богатым купцам. Один из этих особняков все последнее столетие, а возможно, и дольше, занимает семья Уилсонов. Насколько я понимаю, разбогатели они на торговле с Китаем. Последние обитатели особняка – Горацио Уилсон, его жена, сын и дочь; проживал вместе с ними и Теобальд, младший брат Горацио; он поселился у них, вернувшись из дальних краев.

Примерно три года назад тело Горацио Уилсона нашли в реке. Он утонул. Поскольку все в округе знали, как много он пил, решили, что, должно быть, Горацио оступился в тумане и упал в реку. Через год жена его тоже умерла от сердечного приступа, сердце у бедняжки всегда было слабое. Мы знаем это точно, так как после заявлений констебля и ночного сторожа с баржи врач обследовал тело тщательнейшим образом.

– Каких заявлений? – перебил его Холмс.

– Ну, ходили разговоры, что ночью из старого дома Уилсонов доносился какой-то шум. Но ночи на Темзе обычно туманные, и, возможно, эти люди ошиблись. Констебль утверждал, будто слышал страшный крик, от которого у него в жилах якобы кровь застыла. Будь он у меня в подразделении, быстро бы усвоил, что подобные слова для офицера полиции недопустимы.

– В котором часу это случилось?

– В десять вечера, именно в это время и умерла старая леди. Просто совпадение, ведь скончалась она от сердечного приступа, это доподлинно известно.

– Продолжайте.

Лестрейд сверился с записями в блокноте.

– Я раскопал кое-какие факты. Вечером семнадцатого мая дочь со служанкой ходили на спектакль. Вернувшись, она увидела, что ее брат, Финеас Уилсон, мертв. Он унаследовал от матери слабое сердце и еще страдал бессонницей. На сей раз никаких слухов о страшных криках не было. Но вызванный местный врач, увидев выражение лица покойного, тут же позвонил в полицию и попросил прислать медицинского эксперта, чтобы тот помог ему определить причину смерти. Болезнь сердца подтвердилась, а наш врач пояснил, что во время острого приступа у людей часто искажается лицо, как при сильном испуге.

– Это верно, – заметил я.

– Джанет, дочь Уилсонов, была так потрясена случившимся, что, по словам ее дяди, решила распродать всю собственность и уехать за границу. Чувства ее, полагаю, понять можно. Смерть преследует семейство Уилсонов.

– Ну а что дядя? Теобальд, кажется, так вы его назвали?

– Думаю, завтра с утра пожалует к вам. Он приходил ко мне в полицию, просил, чтобы наши люди успокоили племянницу, рассеяли напрасные страхи, убедили взглянуть на вещи здраво. Но у нас есть более важные дела, чем успокаивать молодую истеричную дамочку, а потому я посоветовал ему обратиться к вам.

– Вот как. Но с другой стороны, с чего бы ему так стараться ради племянницы? Жил бы себе спокойно и уютно один.

– Дело в том, мистер Холмс, что он, похоже, искренне привязан к племяннице и озабочен ее будущим. – Лестрейд на секунду умолк, на его крысином личике расплылась улыбка. – Он человек довольно замкнутый, этот мистер Теобальд, да и профессия у него весьма странная. Прямо-таки чудная, я бы сказал. Он обучает канареек.

– Что ж, тоже нужная профессия.

– Неужели? – Лестрейд поднялся и взял шляпу; в каждом жесте его сквозило раздражение. – Очевидно, сами вы никогда не страдали бессонницей, мистер Холмс. Иначе, наверное, знали бы, что птицы, которых обучает Теобальд Уилсон, совсем не похожи на обычных канареек. Доброй вам ночи, джентльмены.

– Что, черт возьми, он хотел этим сказать? – воскликнул я, провожая взглядом вышагивающего к двери инспектора.

– Наверное, знает то, чего пока не знаем мы, – сухо отозвался Шерлок Холмс. – Любые догадки в этом случае бесполезны, они лишь мешают аналитически мыслить, поэтому предлагаю подождать до утра. Впрочем, заявляю вам прямо, друг мой, что не собираюсь тратить время на дело, которое и яйца выеденного не стоит.

К удовольствию моего друга, наутро наш визитер не появился. Однако, вернувшись днем со срочного вызова, я вошел в гостиную Холмса и увидел, что в кресле сидит пожилой джентльмен в очках. Мужчина поднялся, и только тогда я заметил, что он страшно худ. И что лицо его, умное и аскетически строгое, покрыто мелкой сеткой морщин, а кожа обрела тот пергаментно-желтоватый оттенок, который появляется после многолетнего пребывания под солнцем тропиков.

– А, Уотсон, вы как раз вовремя, – заметил Холмс. – Знакомьтесь, это мистер Теобальд Уилсон, о котором говорил вчера наш Лестрейд.

Посетитель тепло пожал мне руку.

– А ваше имя, как я понимаю, доктор Уотсон! – воскликнул он. – Да, пусть мистер Шерлок Холмс извинит меня, но именно благодаря вашим стараниям все мы наслышаны о его талантах. К тому же вы сведущи в медицине, сталкивались с различными нервными заболеваниями, а потому ваше присутствие, несомненно, окажет самое благотворное воздействие на мою несчастную племянницу.

Холмс заметил мой укоризненный взгляд.