— Я больше, и все на передовой.
Стоун смотрел в пол. Он еще никогда и никому об этом не рассказывал. Но теперь все изменилось. Они сгинут в этой тюрьме, либо Стоун умрет в какой-то другой, если его сразу не казнят.
Он поднял глаза.
— Тактика ведения боя у Маклина Хейеса была одна: бросай в мясорубку как можно больше пушечного мяса и смотри, куда кривая вывезет. Но невзирая на результат, он очень тщательно следил, чтобы в рапортах по команде был в подробностях расписан его собственный героизм. Хотя лично я считаю, что самые жестокие сражения, в которых он побывал, — это перебранки и ссоры в офицерской столовой.
— У нас такого офицерья тоже хватало. Герои на словах, в деле их и не увидишь.
— Хейес считал, что я сорвал ему досрочное получение подполковника.
— Каким образом?
— В том районе затерялись в джунглях три деревушки. Высокое начальство вдруг решило, что нам крайне необходимо овладеть этими важными стратегическими пунктами. Думаю, просто очень хотелось вернуться домой победителями. Операцию поручили Хейесу. Этакая морковка перед мордой осла на светлом пути к бригадному генералу. Хейес приказал нам выступить тремя ротами — по роте на деревушку — и вызвал к себе для постановки задачи всех сержантов.
— А как же офицеры?
— К тому времени они все погибли. Мы крутились и за взводных, и за ротных, только держись. В общем, он отдал приказ снести эти деревни. И чтоб никто не ушел.
— Ты имеешь в виду, не потеряв ни одного солдата?
— Нокс, я имею в виду — никто. Ни мужчины, ни женщины, ни дети. Ни одна живая душа. Нам следовало сжечь деревни вместе с жителями и объявить, что это дело рук вьетконговцев. Это была грязная и подлая ложь, которую придумал Хейес. В его башке постоянно рождалось подобное дерьмо. Этот тип вел себя как реинкарнация Макиавелли. Подозреваю, что он считал эти мерзости всего лишь ускорителем служебной карьеры.
— И что было дальше?
— Две роты выполнили приказ, третья нет.
— И Хейес начал тебя преследовать?
— Попытался. Но я его предупредил, что тогда выплывет правда. Он не мог пришить мне неподчинение, потому что за подобный приказ ему грозил военный трибунал. Видишь ли, я прекрасно понимал, по каким правилам он играет. Высокое начальство в случае осечки могло бы сделать вид, что операцию провели самостоятельно, без надлежащей санкции. А вот геморрой, который доставили бы журналисты, начальству был бы совсем ни к чему, и Хейеса сожрали бы живьем… Так или иначе, операция, выполненная на две трети, командованию не понравилась, и бедолаге Хейесу пришлось ждать заветного повышения.
— И он нашел другой способ тебя достать. Боевая награда.
— Если честно, я никогда не придавал этому большого значения. Я сражался на войне, которой не было конца. Все друзья, которые у меня там появились, погибли. Я слишком устал. Меня достала Юго-Восточная Азия, дожди, жара и бессмысленные боевые действия, когда мы то оставляли, то занимали, то снова оставляли сотню ярдов болот и джунглей, а все ради чего? Ради чего, Нокс?
— Именно тогда ты и поступил на службу в «Тройную шестерку»?
Стоун замялся.
— Думаю, ты заслужил право знать…
— Дальше меня это никуда не уйдет.
— Да, именно тогда и началась служба в «Тройной шестерке», хотя и не скажу, что я на нее поступил. Мне дали понять, что другого варианта для меня нет. И попал я из огня да в полымя — поменял одну преисподнюю на другую.
— Допускаю, что ты стал непревзойденным профессионалом. Так почему же ЦРУ на тебя ополчилось?
— Годы шли, я женился на Клэр, у нас родилась дочь. Это были лучшие дни моей жизни. Без излишней сентиментальности скажу, что мне открылся целый новый мир. И я решил, что больше не хочу играть в эти игры. Я просто уже не мог нажимать на спусковой крючок. Я перестал выносить собственное зловоние. Я был не в состоянии пролететь полмира, всадить кому-то пулю в голову, а потом вернуться домой, взять на руки дочь и целовать жену. Я больше не мог.
— Но во внимание это принять не захотели?
— Там считают, что ты навечно стал их собственностью.
Стоун сполз на пол, прислонился затылком к стене и закрыл глаза.
— Я помогу тебе, Оливер, клянусь, помогу.
— Ты лучше помоги себе, Нокс. Мне уже поздно. А все, что будет со мной, я заслужил.
Глава 73
Им удалось урвать несколько часов отдыха у Тайри, в двух милях от Дивайна. Скромный дом стоял в чудеснейшем месте: на вершине холма, под которым расстилался обширный луг.
Тайри — с красными опухшими глазами — в огромной кастрюле сварил кофе.
— Прошу извинить за столь скромный набор продуктов. Обычно у меня не бывает больших компаний.
— Другого продукта мне сейчас и не нужно.
Рубен с удовольствием глотнул крепчайшего кофе из огромной кружки.