Вертолет, 2007 №2

Сегодня мы опять прикрываем колонну. Только теперь лететь приходится дальше, потому что на ночевку колонна не останавливается. Это уже второй вылет. Солнышко припекает совсем по-летнему, и мы, как и вчера, изо всех сил хлопаем глазами и стараемся не поддаваться дремоте. Спали мало и не на перинах, а на сиденье, примерно восьмидесяти сантиметров длиной, да на топливном баке. Попробуйте выспаться на круглой бочке, посреди которой торчит штуцер заливной горловины размером с пол-литровую банку!

Местность вокруг уже другая, горы закончились, и автоколонна пылит среди песчаных холмов-барханов. Мы урчим себе потихоньку на высоте ста метров, старательно осматриваем склоны барханов и попутно занимаемся каждый своим. Гена время от времени проверяет расход топлива и работу различных систем. Толик, открыв блистер, стреляет одиночными из своего автомата по камням, тренируется. Вот не лень человеку, потом опять рожки заряжать. Постоянно осматриваем местность вдоль дороги — охраняем колонну.

И тут… На гребне бархана двое мужчин с длинными винтовками, одетые в халаты грязно-желтого цвета, на головах темные тюрбаны. Если бы они лежали смирно и не шевелились, может быть, мы их и не заметили бы. Стрелять с ходу поздно, цель слишком близко. Энергичным разворотом выполняю выход на боевой курс и понимаю, что дала себя знать привычка, выработанная на учениях, — если стрелять, то обязательно РСами. В двух людей ими попасть довольно сложно, а сколько снарядов нужно при этом потратить! И тут до меня доходит, что я сейчас собираюсь убить человека!

Мужчины убегают в сторону от дороги, наверное, поняли, что их заметили. Видно, что бегут изо всех сил, да по песку далеко не убежишь. Пожилой, тот, что повыше, заметно отстает, помогая себе длинной винтовкой, как костылем. Второй, помоложе, полноватый, катится колобком без остановки, часто оглядывается, и тогда видно его искаженное страхом лицо. Вот он остановился, кричит что-то старику. Вернулся, взял у того винтовку и опять покатился вверх по склону. Старик прошел еще несколько шагов и замер, повернувшись в нашу сторону.

Выразительно смотрю на Толика, жду, что он откроет огонь из своего автомата. Но он, похоже, чрствует то же, что и я. Оказывается, это очень трудно — выстрелить в человека. Особенно если видишь его лицо. Но не отпускать же их, в самом деле! Надо приказать, тогда моему штурману ничего другого не останется, как выполнить приказ.

— Толян, того …, давай этих …, — язык не поворачивается сказать: «убей».

— Чего давай? — Толик делает вид, что не понимает.

— Уничтожить этих двоих! — рявкаю я, разозлившись.

Выставив дуло автомата за борт вертолета, штурман бьет короткими очередями. Фонтанчики песка взлетают под ногами у душманов. Старик, тяжело поднимая ноги, пытается бежать, «колобок», бросив винтовки, ему помогает. Проскочили! Разворачиваюсь и захожу повторно, одновременно показываю Толику кулак. Кажется, понял. Очередь! Вторая! Третья! Молодой падает, держась за ногу. Старик бессильно садится на землю и закрывает голову руками. Все! С нас хватит! Разворот, разгоняюсь до максимальной скорости, и мы возвращаемся к колонне, оставив этих двоих там, на песке, где они только что заглянули в глаза смерти.

До самой посадки мы не разговариваем. Настроение — хуже некуда! Через час молчания я не выдерживаю:

— Мужики, хватит. Они же живые остались! В конце-концов, у них в руках тоже не шоколадки были.

— Правильно, командир, — поворачивается Гена. — И вообще, от колонны мы их отогнали, значит, задачу свою выполнили.

— И людей не убили, — с облегчением подхватывает Толик. — Старика жалко. А молодой пусть теперь решает, что лучше: вокруг колонны с ружьем ползать или баранов пасти.

А вокруг все идет своим чередом. У соседнего вертолета раздетый до пояса Лешка Борман, пользуясь случаем, загорает вместе со своим экипажем. Наземные специалисты, или, как мы их по-дружески называем, техмоща, уже осмотрели Лешин вертолет и идут к нам. Больше всего, конечно, достается оружейникам — таскают бомбы и ящики со снарядами. Инженер распекает за что-то дежурного по стоянке, а тот обещает показать кому-то «кузькину мать». Мимо едет пустой топливозаправщик, и с дальнего конца стоянки, поднимая вокруг себя клубы пыли, начинает выруливать на взлет пара «восьмерок». Скоро и нам пора.

Украина, ноябрь 1985 года