Versipellis

Он хмыкнул, подошёл и взял наугад книгу, небрежно пролистнул первые страницы.

— И что, вашему роду интересно чтение?

— Так точно, — скривился альфа. Он сел на корточки, в попытке прикрыть собой сумку. — Арестанты предпочитают активный досуг, но и читают тоже иногда любят.

Человек медленно обошел стопки, наклонился к оборотню. Так, что теперь он мог видеть всё и, возможно, даже испарину, проступившую на лбу подчиненного. Арес, вставляя очередной томик в алфавитном порядке, судорожно вспоминал, что положил сверху. Одежду? Минералы? Карту? Ведь ничто не мешало старшему по званию, главе всего изолятора, без какой-либо цели, а может из простой человеческой неприязни, заставить его показать все вещи и даже, если захочет это созерцать, то и раздеться догола и встать непристойную позу. Рука предательски дрогнула, повалив стопку с цветастым изданием детективов.

— Ну, и чудненько, — хлопнул в ладоши начальник отдела. — Как разберётесь с этим, загляните в бухгалтерию. Там расчет пришел, пока вы, — он запнулся. — Были вне города.

Человек ушел. Арес протер рукавом лоб, быстро распихал оставшиеся книги по полкам и, незначительно изменив свой план, отправился за конвертом с зарплатой — деньги сегодня лишними не будут.

Ранее в допросной комнате…

Конвоиры закрепили на мне с десяток ремней, тянущей болью отозвавшихся по рукам и ногам. На шее застегнулся новый ошейник — с изумрудом, единственным в мире минералом, способным проецировать настрой и, при определенных условиях, даже мысли носителя. Один из оборотней, затягивая мою щиколотку на ножке металлического стула, поднял на меня, полный тоски взгляд: "Прости, брат". Я лишь вяло улыбнулся, понимая, что внезапной самоотверженный помощи ждать не придется. Да, что уж кривить душой — сам виноват, сам полез куда не следовало, решил поиграть в героя. И вот он итог.

— Подозреваемый оборотень Алекс, знаете, почему вы здесь? — спросил человек, не вставая из-за стола в дальней части комнаты, маг стоял рядом.

Конвоиры вышли, тихо прикрыв за собой дверь.

— Знаю.

— Хорошо, что не отпираетесь. Значит, получается такая картина: вы тайно проникли на частную территорию, в дом лица государственной важности и нанесли физические увечья министру, находясь в виде волка. После этого вы произвели попытку кражи детей вышеупомянутого лица и хотели скрыться. Всё верно?

— П-простите?

Образы закружили в голове. Какие ещё дети? Это были новорожденные волчата, над которыми буквально издевались! Какая, к чёрту, попытка кражи детей министра? Давящее чувство, что до этого зиждилось в желудке, поднялось в грудь, сдавило лёгкие, заставляя меня тяжело и часто дышать. Каменные сырые стены затхлостью отравляли мысли, мутили воспоминания. Кровь наполнила пережатые кисти и стопы, что пульсом тянули плоть.

— Что из изложенного вам не понятно? Вы сами, Алекс, дали эти показания на предыдущем допросе.

Человек встал из-за стола. В сумраке комнаты не было видно его лица, лишь черную форму с гербом федеральной службы контроля. Да, сотрудник этой конторы принимать возражения не станет. А, если понадобится — хоть силой в прошлое запихнет и заставит сделать так, как уже записал в протоколе допроса. Я криво улыбнулся этой мысли, будто судорога прошла по лицу. Он подошёл ближе, не отрываясь от планшета.

— К тому же, министр позволил нам снять записи с камер. На видео ведь вы?

На экране замелькали прерывистые кадры. На них черный волк, прорвавшись через живую изгородь, несуразно в ускоренной записи, бегал вокруг дома, а потом… Взял в пасть ребенка в коконе, перебросил через ограду и вгрызся в руку мужчины. В кресле на веранде сидела рыжеволосая женщина, она совсем не обращала внимания на то, как министр отбивался от зверя. Сглотнув, я перевел взгляд на полицейского.

— Всё было не так.

— Да, конечно-конечно, не так. Но на видео же… вы? — он победоносно оскалился.

Агент отошёл от меня и большими шагами стал медленно очерчивать пространство до правой стены. Только сейчас я заметил там большое стекло, чуть замутненное и кривое. Это зеркало Гезелла — ворвалось в мысли едва-ли знакомое название, с той стороны за нами наблюдали, только вот кто? Мысль о серебрении пришла второй, но, в моем положении, это даже не важно.

— Я был в доме министра, но тогда всё было иначе, — сбиваясь начал я.