Versipellis

Разговор за стенкой был долгим и напряжённым. Иногда доносились неразборчивые выкрики, но Арес старался не думать о том, что дядя так хотел сказать отцу. Виктория, поковырявшись вилкой в блюде, в итоге съела один только рис. Оставшись наедине, без необходимости бежать и спасаться, у них вдруг пропали все вопросы друг к другу. Ни один не решался нарушить вязкую, давящую тишину, смотря на мельтишащие кадры на экране. Наконец, альфа повернулся и, взяв ее руку в свою, сказал:

— Я не могу даже представить, как тебе было больно и страшно. Но теперь все будет иначе. Я найду способ.

Девушка сначала кивнула, а потом, борясь с подступающими слезами, замотала головой, впиваясь ногтями в его ладонь.

— Ты видел их? — дрожащим голосом спросила она.

— Да.

— Они в порядке? Они смогут жить?

— Наверное… — подумав ответил он.

— Я поступила неправильно, бросив их, — прошептала она, убирая руку и закрывая лицо. — Я должна была хотя бы попытаться. Хотя бы сказать тебе, чтобы ты меня, дуру безмозглую, вразумил там, — она сглотнула ком в горле и отчеканила, не поднимая взгляда. — Я думала, что смогла убедить себя в том, что иного выхода нет. Что спастись можно только самой, только бросив их. Но теперь я не уверена в этом. Не уверена, что имела право бежать без них.

Арес не нашелся что на это ответить. Дверь кухни скрипнула и в гостиную вошёл отец.

— Я уеду. Во всем слушайтесь Армана и носите это с собой.

Он протянул сыну маленький кожаный мешочек, в котором, с характерным стуком, перекатывались минералы. На Викторию Брут даже не посмотрел.

Глава 11. Прикрытие

Услышав послание старейшин, я несколько растерялся. Конечно, и раньше я слышал предсказания отца, но они были адресованы другим и те в миг всё понимали. А я, прокручивая в голове строчку за строчкой, осознал лишь то, что все решился в новолуние, когда светила не видно и когда Богиня на всю ночь закроет глаза, позволяя нам совершать свои ошибки и свои геройства без наказания судьбы. У меня оставалось две недели и это пугало, но, с другой стороны, а зачем мне больше? Раз уж собрался умирать на амбразуре, то нечего из себя великого стратега строить, чьи планы столь запутаны и глобальны, что не уложатся в заданный срок. Вынырнув из омута не самых жизнерадостных мыслей, я поклонился старейшинам Найлу, Деви и Ронену и ушел к остальным вглубь пещеры. В сумерках мы выдвинулись в город.

В восточной резиденции Леонарда Себулы…

Вернувшись из офиса федеральной службы контроля, министр смог полностью вернуть себе самообладание. Теперь, и если его с позором отстранят, и если все останется как раньше, он был прикрыт со всех сторон. Несколько мелких групп уже занимались изолятором: снимали энергетический след и восстанавливали путь организатора побега, другие орудовали на месте аварии, третьи — в доме. Охрана собиралась перевезти подопытных щенков, но больше этот материал был ему не нужен. Ведь то задание, которое он оставил для проштрафившегося агента было особым и важным лично для него: готовилось массовое мероприятие для всех оборотней города, на котором он бы и испробовал свою последнюю разработку. И как только закончатся все приготовления, будет не только навсегда решена проблема "разумных существ", но и достигнута главная цель его последних семи лет жизни.

Себула был в предвкушении. Выходя из машины, он чуть ли не подпрыгивал и, казалось, даже в несколько раз превышенная норма спирта в крови, не мешала ему строить и воплощать в жизнь планы. Войдя в свой кабинет, он с привычным щелчком уронил рамку с семейной фотографией на стол, зная, что все равно её поднимет. Со входящими письмами разобрался быстро: ещё два прошения об его отставке, отчёты с мест работы его людей и ссылка на сайт благотворительного центра "Лапа в руке". Любители недолюдей опять трубили про пытки в тюрьмах и про зелёные лужайки, на которых теперь сбежавшие преступники будут вдоволь пастись. "Пока не скукожатся от амулетов" — добавил про себя министр. Его взгляд раз за разом натыкался на одну и ту же иконку, всплывающую все выше при удалении входящих. "Капсула времени от семьи Себулы для семьи Себулы". Глубокая морщина пролегла на его лбу, но он так и не решился нажать на вкладку. Как и вчера, как и все последние месяцы после несвершившегося десятого дня рождения его дочери — Долорес. Хлопнув крышкой ноутбука, он встал и, не глядя, поднял фоторамку. Его веселье было утоплено тяжёлыми воспоминаниями и должно было всплыть заново в очередной бутылке алкоголя.

В исторической части города…

Отец уехал, дядя, закрыв свою спальню, тоже, Арес ходил из стороны в сторону, чем изрядно отвлекал Викторию, которая, в кой-то веке, притронулась к мясной капсуле.

— Это сублимат, — буркнул альфа. — Одна двадцатая, если не меньше, от теленка и вообще без адреналина.

— Это ваше детское питание?

— Такое выдают только с третьей ступени, но, по сути, только щенкам и сгодится.