Вершины и пропасти

Вот и к Кремлю подъехали. Расплатилась с извозчиком, докурила папиросу, пошла. Шла как-то деревянно, походкой военной. Документ безотказно действовал. Не ошибся полковник – все двери с ним открывались. Всё-таки невероятно повезло с этой большевичкой! Схожа с нею была Полина лицом, и успела изучить биографию её, и теперь перевоплощалась. И никто не заподозрил её. Погодите, узнаете скоро… Лишь бы волнение не подвело! Нащупывала в кармане револьвер. Ещё с утра проверила – осечки не даст. И рука не дрогнет. И глаз не подведёт. Её глаз промаха не давал, хорошо учили. Бомба бы надёжнее была, но её в кармане не провезёшь и не пронесёшь. Рискованнее. Да и не приходилось иметь дела с адскими машинами. Пуля не менее надёжна, если стрелок хорош. Даже волнение отступило куда-то, и развеселилась. Шла по Кремлю, пробралась в самую сердцевину большевистской власти! Кому бы такое ещё по зубам оказалось! А подорвать бы весь этот улей… Подлецы, засели в Кремле. Знают, что ни одна русская рука на Кремль, на святыню свою – не поднимется.

Того, по чью душу пришла, Полина увидела в коридоре. Он шёл ей навстречу в окружении нескольких человек, которых она не признала. Маленький, лысый, и что-то звериное в лице, в узких, недобро прищуренных глазах, сверлящих. Остановилась Полина, замерла в ожидании, рука с револьвером срослась. Вот, сейчас всё случится. Ещё мгновение, и… Приближался, жестикулируя живо. Кажется, совершенно оправился после прошлогоднего покушения. Много раз видела его Полина на фотографиях, на портретах, а вживую – впервые. Уже совсем в нескольких шагах он был, мешкал, отдавая какие-то распоряжения. И вдруг глазами встретились. И замерла Полина, словно это не глаза, а две пули выпущены в неё были, словно из глаз этих какой-то парализующий яд в её душу, в её кровь впрыснут был. И почудилась насмешка. Была бы верующей, непременно бы определила её сатанинской… Прошёл мимо неё, остолбенелой, и рука с револьвером в кармане осталась, так и не выстрелила…

Кремль покинула Полина, как в тумане. Она ненавидела себя всей душой. Такой шанс упустить! Пробраться в логово зверя и не убить его! И почему? Почему?.. Это не трусость была, нет. А словно бы гипноз… Надо было в спину стрелять! А, может, ещё не упущено? Попробовать ещё раз? Подкараулить и уже не смотреть в лицо, в глаза, а – в спину! Но подсказывало что-то, что второго такого случая не представится.

Как ни взволнована была, как ни раздавлена, а заметила Полина намётанным взглядом слежку. Видать, привлекла-таки своим странным поведением бдительных псов. Что ж, следовало ожидать…

Их было двое. Неприметные товарищи, они шли за ней, держась на равном расстоянии, иногда останавливались, курили, делали вид, что увлечены беседой. Но Полина разгадала их безошибочно. Прибавила шагу – ускорились и они. Петляла по переулкам тёмным – как тени следовали. Не скрываясь особо. Задерживать не спешили. Надеялись, что выведет на кого-то ещё? Напрасно, не на ту напали.

Нырнула в подворотню и сразу углядела впереди, в темноте – ещё двоих. Капкан захлопнулся. Вот, значит, и всё… Как жаль… Главного так и не удалось сделать. Но хотя бы всё, что поручено было, выполнила. И молодцев этих на хвосте не привела за собой к другим. Что ж, пора и честь знать! Полина оторвала от пальто пуговицу, в которую, как когда-то в перстни, была вделана ёмкость с ядом, ею же самой (вот, когда пригодилась учёность!) и изготовленным. В тот же момент двое впереди ринулись к ней, а сзади раздался крик:

– Хватайте её! Она нам живой нужна!

Ну, нет, товарищи, живую вы не получите. Белый порошок оказался слегка горьковатым, и Полина успела проглотить его за мгновение до того, как подбежавшие молодцы схватили её за руки. Что-то кричали они, разгневанные смехом в ответ на их слова, потом тащили по земле, по грязи, со снегом смешанной, куда-то, а душа разлучалась с телом. Без сожаления.

Глава 8. Последнее право

5-6 января 1920 года. Под Красноярском

– Стой! Кто такие?

– Да вы что, сукины дети, своих не узнаёте?! Товарища командарма не узнаёте?! Да я вас в распыл!..

– Просим извинить, товарищи. Тут близко колчаковцы. Так мы это, настороже!

– Всё правильно. Бдительность – первейшая защита от врага. Объявляю вам благодарность! А теперь скачите и известите ваш Совет о нас, а то чего доброго постреляете нас, приняв за колчаковцев!

Попались мужички на нехитрый трюк. По всему видать, из новобранцев были. Поскакали в село докладывать о приезде «командарма» с отрядом. Пётр Сергеевич хрипло прокашлялся, кутаясь в бурку:

– Как думаешь, Панкрат, не раскусят они нас раньше времени?

– Да кудыть им! – Панкрат презрительно сплюнул сквозь изрядную брешь в зубах. – Лапти, одно слово!

– Добро, коль так. Не засыпаться бы нам с нашей вылазкой! – предупредил своих отрядников: – Всем на чеку быть! Предельно!