Вероника решает умереть

Райские видения были для людей избранных, которые в книгах выступают как герои и мученики своей веры. Люди, с детства знавшие, что они нужны миру. А то, что написано в книге, — это вымысел романиста.

За ужином он сказал родителям, что они правы: это была юношеская мечта, и его интерес к живописи уже прошел. Родители были довольны, мать от радости расплакалась и обняла сына. Все вернулось в норму.

Ночью посол втайне отметил свою победу, откупорив бутылку шампанского, которую один и выпил. Когда он пришел в спальню, его жена — впервые за столько месяцев — уже спокойно спала.

На следующий день они обнаружили, что комната Эдуарда разгромлена, картины растерзаны режущим предметом, а сам он сидит в углу и смотрит на небо. Мать обняла его, сказала, как она его любит, но Эдуард не ответил.

Он не хотел больше слышать о любви: всем этим он был сыт по горло. Ему казалось, что он сможет все бросить и последовать советам отца, но в своей работе он зашел слишком далеко — перешел пропасть, отделявшую человека от его мечты, и назад пути уже не было.

Он не мог идти ни вперед, ни назад. А значит, проще было уйти со сцены.

Еще около пяти месяцев Эдуард пробыл в Бразилии, за ним ухаживали специалисты, установившие диагноз — редкая форма шизофрении, вероятно вызванная аварией с велосипедом. Вскоре в Югославии вспыхнула гражданская война, посла поспешно отозвали, проблемы накапливались слишком быстро, чтобы семья могла о нем заботиться, и единственным выходом было оставить его в недавно открытом санатории Виллете.

Когда Эдуард закончил рассказывать свою историю, был уже поздний вечер, и оба они дрожали от холода.

Пойдем вовнутрь, — сказал он. — Уже накрыли к ужину.

— В детстве, бывая в гостях у бабушки, я подолгу смотрела на одну картину, которая висела у нее на стене. Это была женщина — Мадонна, как говорят католики. Она парила над миром, простирая к Земле руки, с которых струились лучи света.

Самым любопытным в этой картине для меня было то, что эта женщина стояла ногами на живой змее. Я тогда спросила бабушку: "Она не боится змеи?

Ведь змея может укусить ее за ногу, и она погибнет от яда!"

А бабушка ответила:

«Змея принесла на Землю Добро и Зло, как говорится в Библии. Матерь Божия управляет и Добром, и Злом силой своей любви».

— А какое все это имеет отношение к моей истории?

— Я знаю тебя всего лишь неделю, так что было бы слишком рано говорить:

«Я тебя люблю», а поскольку эту ночь я не переживу, говорить тебе это было бы к тому же слишком поздно.

Но любовь — это и есть великое безумие мужчины и женщины.

Ты рассказал мне историю любви. Если быть откровенной, я считаю, что родители желали тебе всего наилучшего, и именно эта любовь почти совсем разрушила твою жизнь. То, что Мадонна на картине у моей бабушки попирает ногами змею, означает, что у этой любви две стороны.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Эдуард. — Я спровоцировал электрошок, потому что ты меня совсем запутала. Я боюсь того, что я чувствую, ведь любовь однажды уже разрушила меня.

— Не бойся. Сегодня я просила у доктора Игоря разрешения выйти отсюда и самой выбрать то место, где бы мне хотелось навсегда закрыть глаза. Но увидев, как тебя тащат санитары, я вдруг поняла, что твое лицо — это и есть то, что я хотела бы видеть последним, покидая этот мир. И я решила не уходить.

Когда ты спал после шока, у меня случился еще один приступ, и я подумала, что мой час настал. Я смотрела на твое лицо, пытаясь угадать историю твоей жизни, и приготовилась умереть счастливой. Но смерть не пришла — мое сердце снова выдержало, наверное, оттого, что я молода.

Он опустил глаза.

— Не стыдись быть любимым. Я ничего не прошу, только позволь мне любить тебя, играть еще одну ночь на пианино, если у меня хватит на это сил. А за это я прошу тебя только об одном: если услышишь, как кто-нибудь станет говорить, что я умираю, иди прямо в мою палату. Позволь мне осуществить мое желание.

Эдуард долго молчал, и Вероника решила, что он вновь вернулся в свой отдельный мир.

Наконец он посмотрел на горы за стенами Виллете и сказал:

— Если хочешь выйти, я тебя проведу. Дай мне только время взять пальто и немного денег. И мы сразу же уйдем.

— Это ненадолго, Эдуард. Ты ведь знаешь.

Эдуард не ответил. Он вошел в помещение и вскоре вышел с пальто.

— Это на целую вечность, Вероника. Дольше, чем все одинаковые дни и ночи, которые я провел здесь, пытаясь забыть о тех райских видениях. Я почти забыл их, но, похоже, они возвращаются.

— Ну что ж, пойдем. Слава безумцам!

Когда в тот вечер все собрались за ужином, пациенты заметили, что недостает четырех человек.

Не было Зедки — но все знали, что после длительного лечения ее выписали. Мари, которая, по-видимому, ушла в кино, как часто бывало.

Эдуарда, который, вероятно, еще не оправился от электрошока. Вспомнив об этой процедуре, все пациенты почувствовали страх и начали свой ужин в молчании.

Но главное — не хватало девушки с зелеными глазами и каштановыми волосами. Той самой, о которой всем было известно, что до конца недели она не доживет.