Вернувшийся из навсегда

От подобных мыслей поневоле впадёшь в омут тоски и печали. А это и в самом деле может спровоцировать полную импотенцию. И как раз этот момент, видимо, взволновал главу особого департамента больше всего. Глядя на повесившего голову Петра, она постаралась беззаботно рассмеяться:

– Но всё это – в прошлом! Жизнь прекрасна, и светлое будущее не за горами! – Получалось у неё неважнецки, но она старалась: – Да и Борису в последние часы намного легче, взбодрился, появился отменный аппетит. Сделают ему новейшие протезы, в которых он станет чувствовать себя совершенно нормальным человеком. Ну и есть шанс, что тебе предоставят определённую свободу на территории специально построенного особняка. Ещё и сына с тобой поселят. Главное, не кисни и покажи свой легендарный оптимизм.

Светозаров скривился:

– Да тут впору удавиться… Лучше бы я умер под пытками…

– Ты должен жить для Бориса! Ты должен жить для других своих детей! И ты нужен империи!

– Увы… Сегодня я ничего не смогу…

– Даже не думай об этом! Взбодрись! Забудь о прошлом!

– Не получается, мне сейчас и думать о сексе противно… – мотал головой землянин. Ещё и уговаривать стал мадам Мураши: – А может, и в самом деле не надо?

– Надо, Петя, надо! – Перешла она совсем на иной тон. – Если ты не постараешься, меня прямо сейчас отстранят от надзора за тобой, и я не смогу даже Борису помогать. Да и вряд ли тебе дадут сегодня ночью в таком случае поспать. Настройся, делай с этими девицами что хочешь. Если пожелаешь, тебе ещё парочку подгонят, и они уж постараются. Только ты сам расслабься и сделай что надо.

– Ага, сегодня сделаю, а завтра выяснится, что я больной и ни на что не годный. И меня вновь начнут избивать, выбивая никому не нужные признания.

– Прекращай упорствовать! Не ты ли любишь повторять: «Будет день, будет и пища»? Так что завтра может быть лучше, чем вчера. Тебя попросту подлечат где следует, и никакой трагедии не случится. Поверь мне!

Светозарову следовало подчиниться. Иначе его и в самом деле не оставят в покое, и побег может сорваться. А уж если Аскезу отстранят от курирования над заключённым, то негативные последствия вообще трудно предсказать. Поэтому он промямлил:

– Ладно, присылайте своих нимф… Но! Если за полчаса ничего у меня не получится, срочно засылайте пару новеньких… Может, тогда…

Аскеза не удержалась от гримасы отвращения и крайнего недовольства, но готовую сорваться с язычка уничижительную фразу удержала. Просто кратко попрощалась, предупредила всего лишь о десяти минутах для личной гигиены и удалилась, потому что и так начался отсчёт последнего на сегодня часа личного времени.

В отведённые десять минут заключённый не уложился, но на него никто не гаркал через динамики, не поторапливал. Скорей вообще делали вид, что не присматривают. А может, в операторской комнате, как обычно, оставили всего одну пожилую женщину-наблюдателя. В этом вопросе глава особого департамента ещё могла проявить и строгость, и принципиальность.

Зато все основные приготовления были сделаны, и узник лишь молился, чтобы тюремщики в течение всего дня не заметили самого главного: унитаз просто закрывался крышкой, а спуск воды не производился. Простая имитация движения рукой, словно вентиль открывается, и всё. Если у кого возникнет подозрение, и он проверит загороженный ширмой пятачок, задуманный побег может не получиться.

Но вроде всё обошлось. Обе пришедшие наяды с ходу приступили к телу, и старались, как никогда. Только за двадцать пять минут так ничего путного от пациента не добились. Он и сам вроде бы хотел разделаться с этим делом как можно быстрей, но ничего не получалось. Так и вставали перед мысленным взором кадры, на которых его Гаранделлу тискали и грубо имели в разных позах разные мужики. А она бесстыже улыбалась, постанывала или заходилась в очередном оргазме.

Результат – почти полное «нестояние».

Наблюдатель, видимо, это сумела прекрасно рассмотреть с помощью видеокамер и послала «медсёстрам» подкрепление в виде второй парочки сексапильных красавиц. Причём они явно отличались от первой пары цветом волос, причёсками и некоторыми в меру выступающими частями тела. Вот рассматривание новеньких и помогло науке. Ну и заключённому, конечно. И ещё через двадцать минут четвёрка нимф удалилась, как наседки сгрудившись вокруг бережно сжимаемой пробирки.

Светозаров лежал обездвиженный и с закрытыми глазами, но женский голос деликатно поинтересовался:

– Не желаете проветриться перед сном?

– Нет… – выдавил он из себя якобы с трудом. – Только спать!..

И развернулся на другой бок, подминая упругий жгут контрольного привода к поясу под себя. Пусть и неудобно страшно, зато есть доступ к своим гениталиям, а потом и возможности для незаметного воздействия и на сам привод.